Андрей Григорьевич Яцевич

http://www.encspb.ru/object/2804017526?lc=ru

http://visz.nlr.ru/blockade/show/1180771

Яцевич Андрей Григорьевич, 1887 г. р. Место проживания: Столярный пер., д. 18, кв. 22. Дата смерти: 6 февраля 1942. Место захоронения: неизвестно. (Блокада, т. 35: 1882 г. р.)

18 февраля 1918 г. младший делопроизводитель Первого департамента Министерства юстиции, кандидат прав А. Г. Яцевич, 30 лет, православного вероисповедания, первым браком венчался с бракоразведенной женой петроградского 2-й гильдии купеческого сына Елизаветой Александровной Ильиной, 30 лет, православного вероисповедания; в церкви Св. Космы и Дамиана, гвардии Саперного полка таинство венчания совершал протоиерей Александр Журавский с диаконом Иоанном Комаровым; поручители по женихе: коллежский советник Владислав Войцехович Якубовский и прапорщик Андрей Андреевич Артузи; по невесте: поручик Иван Александрович Зеленой и потомственный почетный гражданин Василий Федорович Лавров (ЦГИА СПб. Ф. 32. Оп.1. Д. 50. Л. 26).

ЯЦЕВИЧ Андрей Григорьевич (1887-1942)* – историк Санкт-Петербурга, краевед, правовед. Окончил юридический факультет Санкт-Петербургский университет в 1905 году. С 1925 года член краеведческого общества «Старый Петербург – Новый Ленинград», закрытого в 1938 году. Хранил у себя в квартире документы общества. Служил казначеем и лектором общества. В своей работе «Пушкинский Петербург» (1931, 2-е изд. – 1935) неоднократно упоминал о масонских ложах, существовавших в столице Российской империи в годы правления императора Александра I. Автор книг «Античные мотивы у итальянских медальеров» (Нью-Йорк, 1925), «Крепостные в Петербурге» (Л., 1933). Кажется, занимался составлением библиографии по Санкт-Петербургу к 250-летию города. Жил в Санкт-Петербурге: Екатерининский канал, дом № 69/18 – «Дом Зверкова». Скончался от голода во время блокады

________

http://www.cogita.ru/a.n.-alekseev/publikacii-a.n.alekseeva/zhizn-i...

Жизнь и судьба (инженер-кораблестроитель Владимир Костенко)

Частым гостем семьи папы был известный пушкинист Андрей Григорьевич Яцевич. Ксения Александровна, обладая хорошим литературным слогом, помогала Яцевичу в издании его книги «Пушкинский Петербург», где в разделе «От автора» он благодарит К.А. Костенко за помощь.

В момент прихода сотрудников НКВД с обыском к Владимиру Полиевктовичу Костенко 26 февраля1941 г. у них на квартире был Яцевич. Его занесли в протокол присутствующих. Представитель НКВД, закончив обыск, опечатал кабинет с архивом Костенко и объявил ему, что он арестован. Отец мне рассказывал, что успел обратиться к Яцевичу: «Андрей! Если Вы почувствует, что я невозвратим, прошу Вас - женитесь на Ксенечке и никогда ее не оставляйте». (Яцевич был одиноким вдовцом). При встрече со мной Андрей Григорьевич сказал: «Ваш отец необыкновенный человек. Пожалуйста, передайте брату и сестре, что я всегда готов при необходимости вам помочь».

Всем известно, какая тяжелая судьба ожидала ближайших родственников арестованного. Я работала в «номерной» организации.

Меня вызвали в I отдел и лишили допуска на закрытые предприятия. Некоторое время я трудилась в Ленэнерго, но вскоре началась война, и я поступила на работу в военный госпиталь. Мой брат Михаил Владимирович был мобилизован в действующую армию, а сестра Елена Владимировна жила с мужем - военным моряком на Дальнем Востоке. Ксения Александровна, боясь принудительной эвакуации из Ленинграда как жена арестованного, стала фактической женой Яцевича и прописалась в его коммунальной квартире. Жить они продолжали вместе (мачеха, ее сестра и Яцевич) в отдельной квартире Костенко. Началась блокада Ленинграда, а в кухне на квартире отца была небольшая железная плита для обогрева и приготовления пищи.

Периодически я ходила на квартиру папы и навещала мачеху. Жили мы в разных районах и на «визиты» требовалось много сил. В начале февраля1942 г. от голода умерла старшая сестра Ксении Александровны, а 14 числа умер Яцевич. Похоронили их на Волковом кладбище в одной могиле. Помогала домработница Яцевича. Тогда уже шло массовое захоронение в братские могилы. Отдельно хоронить было очень трудно.

В середине марта Ксении Александровне удалось получить за ее хорошую одежду небольшое количество крупы, но это не помогло - она заболела и слегла. В конце месяца началась выдача продовольственных карточек, как всегда, персонально по месту прописки. Ксения Александровна была уже не в состоянии идти в домконтору Яцевича, а мне выдали ее продуктовую карточку только после оплаты всей квартирной задолженности Яцевича. Управдом квартиры папы требовала отвезти больную мачеху по месту прописки и освободить квартиру В.П. Костенко, поскольку она была передана повару Балтийского завода. Имущество отца управдом разрешила вывезти при наличии завещания и при условии оплаты квартирной задолженности с ноября1941 г. Мачеха была уже нетранспортабельна. Я срочно вызвала нотариуса, на квартиру папы и больная Ксения Александровна написала завещание на меня, как на родную дочь, так как в те времена завещать можно было только прямым наследникам. Я нарушила закон, введя в заблуждение нотариуса.

Умирая, мачеха меня просила: «Прости мне все плохое, что я сделала вам, детям. Я чувствую, что Володя жив. Прошу - выполни мою последнюю просьбу: не сдавай меня в братские могилы, а похорони на Волковом кладбище в общую могилу моей сестры и Яцевича».

Умерла Ксения Александровна 3 апреля1942 г., а хоронила я ее только 8 числа. Помогала опять домработница Яцевича. Наступила весна и днем все таяло. На санках довезти гроб от квартиры отца с улицы Декабристов на Волково кладбище по слякотной дороге было невозможно. Я от ближайшего продовольственного магазина получила двухколесную тележку с огромными колесами и доской. На протяжении всей дороги до кладбища гроб непрерывно скатывался, и мы, две истощенные, голодные женщины, совершенно обессилели. На кладбище нас встретил мужчина - один из почитателей Яцевича. Он в нашем присутствии произвел захоронение Ксении Александровны в могилу ее сестры и Яцевича. За это почитатель заблаговременно потребовал компенсацию - лучший костюм Андрея Григорьевича, в котором Яцевич в мирное время читал лекции «Лондон. Париж» (во время блокады ценились только очень хорошие носильные вещи).