Ivan Sergeevich Rukavishnikov

писатель, поэт-символист Серебряного века и прозаик, переводчик украинской поэзии, «мастер триолета». Профессор Московского Литературно-художественного института имени В. Я. Брюсова. В 1919—1920 годах возглавлял Дворец Искусств. Автор нашумевшего романа «Проклятый род», вызвавшего злобу всех изображенных там сородичей и стоившего ему лишения миллионного наследства отца.

Ива́н Серге́евич Рукави́шников (3 (15) мая 1877, Нижний Новгород — 9 апреля 1930, Москва) — русский писатель, поэт-символист Серебряного века и прозаик, переводчик украинской поэзии. Прославился формальными «экспериментами» над стихотворной речью, известен как «мастер триолета». Издал 20 томов своих сочинений. Персонаж анекдотов в литературных мемуарах и пособиях по стиховедению. В Нижнем Новгороде организовал 2 музея.

Притча во языцах — Иван Сергеевич Рукавишников, известный раньше среди толстосумной России как отщепенец богатейшего купеческого рода Рукавишниковых, игравших в Нижнем Новгороде такую же роль «благотворителей» и «просветителей», как в Москве Бахрушины. Автор нашумевшего романа «Проклятый род», вызвавшего бешеную злобу всех изображенных там сородичей, стоившего Ивану Сергеевичу проклятия и лишения миллионного наследства отца, умершего в 1914 году46.

Много всяких россказней про самодурство и чудачества старика ходило тогда среди нижегородского и московского купечества. То он велел своим приказчикам скупить в Москве все существующие в продаже часы, и три дня ни за какие деньги никто себе часов достать не мог. То, набрав компанию гостей, человек в тридцать, раздал им только что появившиеся механические заводные игрушки и, привезя в имение, расставил в огромном круглом зале, как взводы солдат, у стенки друг против друга. По военной команде все враз пустили заведенные игрушки, которые, столкнувшись, с грохотом, визгом, треском поломались. А вещи были замечательные, заграничной работы, ценные. Детские кукольные поезда и автомобили, жуки, ящерицы, моторные лодки и т. д. Старший сын старика Рукавишникова Иван Сергеевич, поэт-декадент, жил подальше от папаши в Петербурге, где общался с символистами, футуристами, акмеистами, равно любимый всеми за чистую, светлую душу ребенка, притаившуюся под поэтическим панцирем, уцелевшую каким-то чудом среди грязи, лживости, скаредности, хищности окружавшей его в детстве среды.

Как подходили насупленные брови над удивленными голубыми глазами, темными во время вспышек бурного, неистового, беззлобного гнева, бледное лицо, закутанное в рыжую, длинную, трясущуюся бороду, бессильные худые руки с огромным боярским перстнем к низким, сводчатым, «келейным» потолкам, крашеным полам с монастырскими пестрыми половиками, лежанкам, заваленным какими-то вылезшими шкурами доисторических зверей и грудой истертых кожаных подушек. Удивительней всего, что он нес на своих плечах бразды правления, считаясь «заведующим» этим фантастическим идеальным учреждением47, где отсутствовали: зависть, чванство, карьеризм, бумажное волокитство; где так называемая «канцелярия» помещалась в средней проходной гостиной, выходившей на длинный балкон под шпалерой старых яблонь, цветших весной так пышно и неудержимо, что розовые лепестки падали на пишущие машинки и погружали хорошенькую, большеглазую и яркогубую секретаршу Клавочку (впоследствии жену профессора литературоведа Б.И.Пуришева) в неподвижную мечтательность, где бумажки, облегчающие жизнь легкомысленным «птичкам» искусства, еще не научившимся необходимым суровым испытаниям, выдавались моментально, с улыбками благожелательности и ободрения, где эти бумажки и членские билеты подписывались заведующим таким живописно закрученным орнаментом, будто они представляли единственные рукописные документы до введения книгопечатания; где все, обладающие художественным талантом, могли устроить свое выступление, объединившись с собратьями. Стихи ли: «К вину и сказкам равнодушные...», невнятину ли блаженную бормочет себе под бороду высокая фигура с посохом, спустившись с мезонина и бродя по коридорам и библиотеке, а Николай Николаевич Кручинин48 под шапкой кудрявых волос, изнемогающий от темперамента, в полусонной горячей дрожи всплескивает руками над хором своей «студии цыганского пения»

http://www.nasledie-rus.ru/podshivka/6505.php