Мария Вильямовна Беренштам

Maria Berenshtam (1869-19320) teacher, wife of an outstanding jurist and philosopher Bohdan Kistyakovsky.

http://famhist.ru/famhist/klasson/00351978.htm

http://golubinski.ru/ap/beren.html

Мария Вильямовна Кистяковская (урожд. Беренштам; псевд. Берен М. В.; 1869 — 25.02.1932), литератор, жена теоретика права и социолога Б. А. Кистяковского. Вместе с Н. К. Крупской преподавала в рабочих школах в Петербурге. Её перу принадлежат несколько книг по педагогике, в том числе: «Рассказы о борьбе человека с природой» (с 1897 по 1927 г. книга выдержала 7 изданий), «Первый опыт свободной трудовой школы», «Дом свободного ребенка» (М.-Пг., 1923; Изд. 2-е: М., 1924. В соавторстве с Е. Е. Горбуновой-Посадовой).

Ее дети - ученые Александр и Георгий Кистяковские, внучка профессор физики MIT Вера Кистяковская.

____

Мария Вильямовна Кистяковская (урожд. Бернштам; псевд. Верен М.В.; 1869 - 25.02.1932), литератор, внучка православного философа О.М.Новицкого. Вместе с Н.К. Крупской преподавала в рабочих школах в Петербурге. ". Ее перу принадлежат несколько книг по педагогике, в том числе: "Рассказы о борьбе человека с природой" (с 1897 по 1927 г. книга выдержала 7 изданий), «Первый опыт свободной трудовой школы "Дом свободного ребенка"» (М.-Пг., 1923; Изд. 2-е: М., 1924. В соавторстве с Е.Е. Горбуновой-Посадовой).

 Из откровенных писем С.Н. Мотовиловой (с добавлением корреспонденций ее родственников) Я передала Надежде Константиновне, что умерла одна из ее близких подруг, с которой она работала вместе в молодости в школах рабочих в Петербурге, в социал-демократических кружках и на заводах за Смоленской заставой138 – Мария Вильямовна Кистяковская, урожденная Беренштам. Надежда Константиновна очень опечалилась. С грустью заметила: «Все мои сверстники умирают. Мария Вильямовна была умная, очень умная женщина». Я рассказала, как нелепо был оклеветан муж Марии Вильямовны, Богдан Александрович Кистяковский, он тогда уехал из Киева и умер где-то. А он был очень крупным ученым. Я помню в то время, когда интеллигенция саботировала, он говорил мне, что считает: интеллигенция должна работать. Надежда Константиновна тихо заметила: «Классовая борьба». Я не могу не сказать несколько слов по этому поводу. Мария Вильямовна была близким другом Надежды Константиновны. После смерти мужа она жила в Киеве с тремя детьми, сама она была больна туберкулезом и очень нуждалась. Странно, что Надежда Константиновна, которая ее так любила и считала такой умной, не могла вызвать ее в Москву на какую-нибудь более ответственную работу, тогда как здесь же, в Киеве Мария Вильямовна зарабатывала какие-то гроши за несколько часов работы в библиотеке Украинской Академии наук. С Крупской они после революции виделись только раз. Мария Вильямовна поехала договариваться о переиздании своей книги. Надежда Константиновна встретила ее очень сердечно. По старому называла ее «Мумочкой», обнимала, но не расспрашивала, как та живет в Киеве. Тут что-то для меня непонятное. С одной стороны, трогательная забота, что я, малознакомая служащая, могу простудиться, с другой – какое-то безучастие к близкому человеку.

Из писем С.Н. Мотовиловой В.Д. Бонч-Бруевичу, директору Литературного музея в Москве (часть писем уже цитировалась в связи с «чисткой» в УкрГРУ) 2-3 марта 1932 г. <…>Передайте Надежде Константиновне, что 25 февраля в 8 ч утра умерла ее старая приятельница Мария Вильямовна Беренштам-Кистяковская179. <…>Мария Вильямовна Беренштам-Кистяковская была тоже очень умной и выдающейся женщиной. Написала несколько популярных книг о развитии (нрзб) (под псевдонимом Берен). О ее революционной работе знает Стасова. О ее работе учительницы рабочих школ знает Крупская, работавшая с ней. Последние годы она жила в Киеве, имела какую-то работу при Академии наук. Ее популярные книги были переведены на украинский язык и перепечатаны в эти годы. Она нуждалась так же, как нуждается почти вся наша интеллигенция теперь. Так же как мы она полуголодала, мерзла и эту последнюю зиму мучилась без света, у нас ведь нет электричества, а керосин безумно дорог – 10 р. бутылка. Простудилась она, по-видимому, у Торгсина, где простояла четыре часа в очереди на морозе, чтоб получить немного гречневой крупы. Схватила воспаление легких, так как организм вообще был изнуренный и ослабленный, умерла через шесть дней. Печатались в исторических сборниках здесь ее воспоминания об украинских кружках в Киеве. Насколько мне известно, писала свои воспоминания теперь, знала она многих интересных людей, была в Вологде одновременно с Б. Савинковым и Луначарским, была очень близка с семьей и самим Вл. Гал. Короленко.