Эразм Иванович Стогов

Подполковник корпуса жандармов

http://www.akhmatova.org/articles/chernyh.htm#28a

Эразм Стогов вышел в отставку в 1852 году. Вся ого семья отныне и навсегда поселилась в богатом, благоустроенном и красивом имении Снитовка.

Мальчиком лет шести его отдали на воспитание в Лужецкий монастырь под Можайском. Там он пробыл полтора года и, по его словам, "ничему не научился". Когда ему было лет восемь, его отправили к соседу и дальнему родственнику, богатому помещику Борису Карловичу Бланку. У Бланка жила теща Варвара Петровна Бунина, которая, по словам Э.И.Стогова, "приходилась нам как-то родней". К ней приезжала ее сестра - Анна Петровна Бунина - известная в то время поэтесса. Эразм называл ее "теткой", но в действительности она была ему дальней родственницей*18, а не родной теткой, как полагала А.А.Ахматова. В 1807 году А.П.Бунина взяла Эразма с собой в Петербург и через своего брата Ивана устроила его в Морской кадетский корпус. По окончании корпуса Эразм Стогов 20 лет прослужил в Восточной Сибири и на Камчатке, командовал кораблями, оставил очень интересные записки о жизни на этой далекой окраине России, быте местных жителей, положении солдат и каторжников, дал яркую характеристику представителей местной администрации и духовенства.*19

• 18. . Анна Петровна Бунина была сестрой Михаила Петровича Бунина, женатого на сестре Ивана Дмитриевича Стогова - прадеда А.А.Ахматовой.
  

_______________________

Воспоминания http://www.famhist.ru/famhist/klasson/stogov-orig.pdf

Стогов Эразм Иванович (*24.02.1797, имение Золотилово Можайского уезда Московской губернии – † 17.09.1880, имение Снитовка Летичевского уезда Подольской губернии ).

• 08.02.1810 – зачислен в Морской корпус
• гардемарин (13.05.1814)
• с 06.1814 – в учебном плавании на фрегате Морского корпуса Милый; «… Исполнение должности матроса после очень мне пригодилось: будучи командиром, я не затруднялся научить команду до малейшей подробности. Я был назначен марсовым, без труда завоевал место на марсарее; воображаю, сколько было зависти у товарищей, когда я во время качки бежал по рее крепить штык-болт. Славное было время! Кормили нас прекрасно, довольно часто купались, на шалости офицеры смотрели снисходительно, дозволялось все, что развивало мускульную систему и укрепляло нервы — влезть по одному фор-дону, спуститься вниз головой с быстротою падающего камня — все дозволялось… На корпусных судах во весь поход мы продолжали учиться, делали счисление, были вахтенными лейтенантами по очереди, брали пеленги и проч. Корпусные офицеры продолжали классы на практике…»
• 1815 – в учебном плавании на бриге Морского корпуса Симеон и Анна
• дрался на дуэли с однокашником гардемарином М. А. Бестужевым
• 1816 – в учебном плавании на корабле Святослав крейсирующей эскадры; «…На кораблях нас ласкали, отлично кормили и никто нами не занимался; были мы расписаны по вахтам, но не требовалось исполнения…»
• 1817 – выпущен из Корпуса, мичман (01.03.1817)
• 1817 – на корабле Берлин в плавании из Кронштадта в Кале
• 1818 - на галете № 8 в плаваниях между Кронштадтом и Петергофом
• 1819 – по собственному желанию командирован в Охотск; «…в конце 1817 года приказ главного командира Кронштадта вызвал лейтенанта и двух мичманов, желающих служить в Охотск. Что касается меня, я обдумал и решил: в Кронштадте очень нехорошо, так много офицеров, чтобы попасть в поход, надобна протекция. Содержание слишком бедно, жить едва можно. Может быть, и в Охотске нехорошо; если я не найду там лучшего, то увижу новое - все-таки выигрываю! Эта посылка глубокого и мудрого размышления решила: еду! Узнаю, объявили желание до сорока человек! Трудно надеяться на счастье. У меня был дядя Бунин; тогда он был знаменитостью во флоте, он всю службу был адъютантом адмирала Ханыкова и был дорогим другом — всего флота… Жизнь в Кронштадте так была нехороша, что если б была экспедиция в ад, то много бы нашлось охотников…»
• лейтенант (1820)
• командир брига Михаил
• командир брига Дионисий
• командир брига Екатерина
• командир брига Камчатка
• в плаваниях в Охотском море
• 1830 – назначен начальником Иркутского адмиралтейства с производством в капитан-лейтенанты; «…Жизнь моя в Иркутске текла весьма приятно. Генерал-губернатор меня особенно ласкал, у значительных чиновников и у богатых купцов я пользовался общим уважением, должность была не только не отяготительна, но даже весьма приятна. Как командир отдельной части, почти никому не подчиненный в Иркутске, я делал, что хотел, ехал - куда хотел, никто не касался меня; но все-таки меня тянуло в общий центр морской службы - в Кронштадт…»
• 1833 – возвратился в Санкт-Петербург
• 29.10.1833 – по собственному желанию переведён в Корпус жандармов
• 08.01.1834 – прибыл в Симбирск
• до конца 1837 - симбирский жандармский штаб-офицер, подполковник Корпуса жандармов
• 1837-1852 - управляющий канцелярией Киевского, Подольского и Волынского генерал-губернатора Д. Г. Бибикова
• 1852 – уволен в отставку полковником
• проживал в своём имении, занимался литературной деятельностью
• стал активным сотрудником журнала Русская старина
• 1878-1879 - опубликовал восемь глав «Очерков, рассказов и воспоминаний», охватывающих период с конца 1810-х гг. (с момента отъезда Стогова на службу в Сибирь и на Камчатку) до конца 1830-х (ухода из Корпуса жандармов и перевода в Киев). Первые главы автор подписывал «Э....ъ C.....въ». Но после того как в конце 1878 г. в журнале были опубликованы рассказ Стогова о службе в Симбирске в качестве жандармского штаб-офицера и воспоминания И. С. Жиркевича, назвавшего фамилию этого штаб-офицера, забота о сохранении анонимности в дальнейшем становилась бессмысленной. Следующие главы, появившиеся в январском номере журнала за 1879 г., он подписал уже полным именем: «Эразм Стогов»

По воспоминаниям дочери, «… Главная черта характера была необыкновенная сила воли, твердость. Он 35 лет курил сигары, лет 10 тому назад нашел, что это ему вредно, и больше не курил. Всю жизнь свою он очень любил преферанс; однажды, заметив, что партнеры играют с ним не для собственного удовольствия, а из любезности, он навсегда перестал играть. Он мог терпеть голод, жажду, холод, для него, кажется, не существовало выражение «не могу»… Много счастливых минут доставила ему «Русская старина», писать для нее было ему наслаждением… следил за всеми современными вопросами и как живо всем интересовался, хотя и не всему сочувствовал. Идеалом всей его жизни был покойный Николай I; он ставил его на недосягаемую высоту и поклонялся ему усердно и пламенно… всегда был в хорошем расположении духа, говорил, шутил и смеялся очень охотно. Со всеми посторонними, без различия звания, положения и состояния — он был всегда внимателен, любезен и приветлив. Молился он всегда долго и усердно, но духовенства не жаловал. Здоровьем пользовался завидным: не испытал в жизни своей головной боли, не горбился, не кашлял, как другие старики, а кушал как юноша. Лицо и руки у него были белые, гладкие и без морщин, глаза блестящие и живые, как у молодого. Никогда не пил ни капли вина, водки, пива, если же приходилось кушать вино с пирожном, жаловался на неприятное ощущение: «В висках стучит, лицо горит»… С детьми своими отец был всегда очень строг и требователен, но так любил нас, что не отдал ни одной из дочерей в институт, куда имел право поместить на казенный счет всех. Роскошь и развлечение преследовал строго, но дети были всегда веселы, хотя круглый год носили ситцевые платья, учились целые дни и чужих детей видели только во время уроков танцев. Все дочери верили, что они бедны. Зато, выйдя замуж, получив свободу и право пользоваться удовольствиями, жизнь казалась раем земным, вкусы же остались у всех очень умеренные, к роскоши не приучились. Когда дочери выросли, он сделался самым снисходительным другом их, к внукам же был бесконечно добр и ласков…»

Служба Стогова высоко оценивалась начальством. Его имя неоднократно выделяется среди особо отличившихся штаб-офицеров; отмечено, что в июле 1835 г. его действия при приведении в исполнение сенатского указа об отмежевании помещице Нефедовой земель из владения татар в Сызранском уезде обратили на себя благосклонное внимание императора. В Отчетах А. X. Бенкендорфа за 1835—1836 гг. на основании отзывов губернатора И. С. Лобанова-Ростовского в связи с крестьянскими волнениями, возникшими при казенных селений в удельное ведомство, он прямо характеризуется как «главнейший участник» событий, проявивший «чрезвычайное усердие» и «особенное благоразумие».

http://kortic.borda.ru/?1-4-30-00000070-000-0-0-1484119295