Augusta Veniaminovna Ginzburg

http://7iskusstv.com/2011/Nomer2/Ginzburg1.php
"Густа скончалась в военном госпитале, по месту своей службы, в 1920 г. накануне еврейского Нового года от брюшного тифа. Я был в командировке, вернулся за три дня до её смерти – поздно было перевести её домой, улучшение ухода на месте не помогло... Густа стала жертвой госпитального лечения и казённого ухода: ей, напр., дали яичницу и т. п. – вредные после брюшного тифа – таково было товарищеское внимание, оказавшееся в отводе ей отдельной комнаты, но не в подборе няни или сестры милосердия, в чём уступили мне, когда я вернулся – были две сестры милосердия и ещё нанятая мною т. Абрамсон, знакомая Густы. Врачи говорили мне – ещё когда она была дома – что у неё малярия и что я могу уехать на Ташин завод в 60 верстах от Арзамаса, куда высланы были лошади. На заводе я пробыл несколько часов и... вернувшись домой не застал Густы – отвезли уже в госпиталь. Все, сказали мне коллеги, шло хорошо: от тифа оправилась и... умерла от болезни лёгких... Враки: если бы было так, то говорили бы раньше, да и не так быстро умирают от болезни лёгких... Ничего такого не было – Густа стала жертвой невнимательного ухода, недопущения врачей извне, уверенности врачей в её выздоровлении и режиме недопустимого питания после пережитого брюшного тифа, когда необходима сугубая осторожность в питании. Я ничего не знал и был свидетелем, по возвращении из командировки, её возмущения по поводу принесённой ей яичницы на ужин... Обидно умереть в 33 года человеку, хорошо вооружённому для борьбы со всякими невзгодами жизни, в высшей степени трудолюбивому и способному, прошедшему тернистый путь провинциального врача, пустившегося в 1914 г. для продолжения своего медицинского образования в Берлин и застрявшему на пути в Москве из-за войны. До прохождения медицинского факультета в Харьковском Университете, она с большим успехом учительствовала в Пинске, куда по убеждениям поехала преподавательницей по окончании гимназии с медалью в г. Митаве. Случайно встретившись у её подруги С.С. Янковской мы вскоре поженились; проф. Ширвинский наложил veto на решение врачей удалить семимесячный плод, здравствующего сына, дочери коего 27/Х – 1939 г. минет 4 месяца. Девица хорошая, здоровенькая, и очень-очень жаль, что Густа не дожила до того, чтобы порою любоваться ею, как я это делаю... По нелепому недоразумению внучку Густы записали Ириной, но я мысленно считаю ее и называю Густой...»