Фёдор Фёдорович Рау

http://музей.институт-коррекционной-педагогики.рф/peoples/rau-fedor-fedorovich/vospominanija/

Дневник: https://prozhito.org/person/521?fbclid=IwAR0xPiHql8H6XulJVYPoSY6ImC...

Федор Федорович Pay родился 26 июля 1910 года в Москве.

В 1929 году младший Федор Pay поступает на дефектологическое отделение педагогического факультета Второго МГУ, позднее преобразованного в Московский государственный педагогический институт (ныне - университет). Работу с глухими начал в Истринской школе глухонемых подростков еще студентом и продолжал ее после получения диплома.

С осени 1993 года в течение 20 лет Ф.Ф. Рау преподавал на кафедре сурдопедагогики и логопедии МГПИ им. В.И. Ленина. В это же время он стал научным сотрудником Экспериментального дефектологического Института, преобразованного со временем в НИИ дефектологии АПН СССР (ныне - Институт коррекционной педагогики РАО), где он долгие годы заведовал лабораторией фонетики и акустики. С 1969 г. и до конца своей жизни (1977 г.) Ф.Ф. Рау возглавлял отдел изучения, обучения и воспитания детей с нарушениями слуха.

В октябре 1942 года он защитил кандидатскую диссертацию на тему «Методы первоначального обучения глухонемых словесной речи в их развитии».

Спустя почти 20 лет защищает докторскую диссертацию по проблеме обучения глухих произношению и издает пособия для учителей и учебник для глухих школьников. Всех трудов Ф.Ф. Рау (личных или в соавторстве с Ф.А. Рау, Н.Ф. Слезиной, Л.В. Нейманом, В.И. Бельтюковым и многими другими) не перечесть. Многие из них переведены на иностранные языки.

Под руководством Ф.Ф. Рау изучались возможности звукоусиливающей и другой электроакустической аппаратуры в коррекции произношения глухих, облегчении восприятия речи. Он был одним из инициаторов создания лаборатории сурдотехники в НИИД.

Судьба свела меня с семьей Pay почти 50 лет назад, когда мои родители, убедившись в бессилии медицины в восстановлении слуха после тяжелого туберкулезного менингита, привели меня к профессору Ф.А. Pay. Он порекомендовал обратиться «к Феде» - Ф.Ф. Рау, который в тот период занимался проблемой постановки устной речи глухих, произношением и зрительным восприятием речи. В то время я совершенно не понимала речь по движениям губ, а моя собственная речь постепенно «распадалась». Федор Федорович подобрал мне специальные упражнения для чтения с губ и сохранения нормального произношения. Позже, когда я стала изучать английский язык, он «поставил» мне английское произношение и интонацию. Когда в 1966 году, будучи сотрудницей лаборатории сурдотехники НИИД, я выступала с докладом на 1-м Международном конгрессе по образованию аномальных детей в Лондоне, часть доклада была прочитана по-английски, Комплимент лорда Вильямса: «Ваш английский вполне понятен», - следовало адресовать Федору Федоровичу Pay.

В 70-х годах я занималась проблемой связи глухих по телефонному каналу путем использования телетайпов. Ребята 9-10 классов школ для глухих Москвы общались посредством телетайпов, сообщая друг другу всякие «важные» новости. Школьники общались непринужденно, сам процесс печатания на телетайпе им нравился, но грамматика записок... Я показала отпечатанные ленты бесед глухих ребят Федору Федоровичу. Он заметил: «Главная цель достигнута: они друг друга понимают, а грамматику оставьте учителям русского языка!..» Надо было видеть счастливые лица школьников, впервые в России сумевших «поговорить» по телефону с глухими другой школы! И это было на 2 года раньше, чем в США!!! (Неважно, что потом мы отстали на 20 лет, но начали-то первыми!).

Фамилия Pay для многих всегда была связана с устным методом обучения глухих. Между тем последние годы своей жизни Федор Федорович живо интересовался возможностями жестовой речи. Часто спрашивал у меня, как можно перевести на жестовый язык то или иное выражение.

Общение с Федором Федоровичем было для меня, как и для многих его учеников, настоящим праздником. Во время его консультаций, семинаров, бесед никогда не ощущалось «давления» авторитета большого ученого. Беседа с ним проходила как со старшим товарищем, который в мягкой форме объяснял многое. Часто у меня возникала досада на себя: как же я, глухая, этого не поняла раньше, а Ф.Ф. так просто все объяснил.

Федор Федорович знал практически всю зарубежную литературу по проблемам глухоты. Английский язык в то время я знала прилично. Но Ф.Ф. говорил, что этого мало: «Надо выучить немецкий, тогда станете полноценным специалистом». И это было в разгар «холодной войны», когда многие наши руководители отвергали зарубежный опыт, считая, что все советское - отличное. Знание английского языка позволило мне на протяжении почти 30 лет готовить обзоры английских и американских работ по проблемам глухоты для журнала «Дефектология». И предложил мне это Федор Федорович! Даже первая в моей жизни научная публикация в этом журнале «Наследственность и глухота» (1967) появилась с благословения Ф.Ф. Рау и при поддержке тогдашнего директора НИИ дефектологии профессора А.И. Дьячкова. По тем временам для публикации американских работ (да еще по запретной теме наследуемости некоторых физических дефектов!) нужна была большая смелость.

В этом году исполнилось 20 лет, как нет с нами Федора Федоровича. Но мы, его ученики и последователи, те, кому посчастливилось работать и учиться у этого удивительного Человека и Ученого, благодарим судьбу за встречу с ним. С моими словами согласятся и Э.И. Леонгард, и. Э.В. Миронова, и И.Г. Багрова, и многие-многие другие.

Ирина Цукерман, ст. научный сотрудник ИКП РАО

Он был очень подвижен, худощав, с лучезарными глазами и обаятельной улыбкой; любил шутки, знал много стихов, играл на гитаре, на рояле - по слуху, подбирая не только мелодию, но и гармонию. Семья была у них музыкальная: отец - профессор Федор Федорович Рау - играл на виолончели, сестра Елена Федоровна - на фортепиано, брат Юрий Федорович - на скрипке. Мать - Наталия Александровна - писала стихи. Эта одаренность и по линии отца и по линии матери перешла к Федору Федоровичу. Он неплохо рисовал, особенно карикатуры и шаржи, быстро осваивал музыкальные инструменты - впоследствии мы привозили ему из командировок разные национальные инструменты: свирели, флейты, струнные - и он, посмеиваясь, через несколько минут что-то подбирал на них. Почему-то «пробным камнем» была белорусская песня «Перепелочка», а потом уже осваивался и другой репертуар. Своей дочке, когда она служила в новосибирском оперном театре, он писал длинные стихотворные послания о домашних и театральных событиях.

Нередко на институтском собрании можно было получить изящный рисунок от Григория Митрофановича Дульнева, карикатуры и эпиграммы от Федора Федоровича Рау...

Когда мы учились в институте, Ф.Ф. Рау был одним из самых любимых преподавателей. Читал лекции он четко, великолепно имитировал недостатки речи, в том числе и характерные для глухих. Всегда подтянутый, аккуратный, не допускавший неряшливости ни во внешнем облике, ни в речи, он служил образцом, на который равнялись не только студенты (когда мы учились, они еще были), но и студентки.

Когда началась война, Федор Федорович, несмотря на то, что в конце апреля перенес тяжелую операцию, ушел в ополчение. Был отозван и зимой 1942 года вернулся в институт имени В.И. Ленина, где из оставшихся в Москве студентов был сформирован дефектологический факультет. Он был очень худ и слаб, но не только по-прежнему содержательно и интересно читал лекции, но и защитил кандидатскую диссертацию. Никогда не позволял себе уклониться ни от какой работы, выходя вместе со студентами на уборку города, погрузку дров, перевозку книг, разгрузку угля...

После окончания института я работала в школе глухих в Москве и в 1946 году поступила в аспирантуру при НИИ дефектологии. В 1947 году моим научным руководителем стал заведующий лабораторией фонетики и акустики Федор Федорович Рау. С этого момента до последних дней его жизни мы работали вместе, не расставаясь.

Сказать, что работать с Федором Федоровичем было хорошо и интересно, - это очень мало. Постоянное общение, обсуждение всех удач и неудач, поиски решений с таким человеком как Федор Федорович - это не имеет настоящего времени, мы, его ученики, понимали это и в этот момент, когда общались с нашим замечательным учителем. Никогда он не читал нотаций, никогда не обрушивался с упреками и замечаниями, никогда не подавлял своим авторитетом. Он учил нас собственным примером, своим поведением, отношением к людям и с людьми.

Федор Федорович был очень эмоционален, легко раним, особенно в последнее время, но знали об этом только близкие, и то не всегда. Железно держал себя в руках мягкий и добрый Федор Федорович.

Будучи очень эрудированным, широко образованным, он был очень внимательным к чужой точке зрения, и тогда, когда мнение собеседника, докладчика, автора, не совпадало с его собственным. Не отринуть, а понять позицию оппонента, взвесить ее достоинства и просчеты, еще и еще раз проанализировать свою концепцию - это всегда отличало Федора Федоровича. Этим он учил нас. Много времени понадобилось, чтобы укротить себя и воспитать в себе это чрезвычайно важное качество - избавиться от узкого плена авторитарного мнения. Если до конца не удалось, то ведь совершенствоваться никогда не поздно.

Не уставала я удивляться и тому, как Федор Федорович писал рецензии на диссертации, монографии статьи. Подходил к этому он чрезвычайно серьезно - он «зарывался» в литературу по данному вопросу, изучал его и только тогда писал отзыв. При этом он почти всегда говорил: «Как я доволен, что познакомился с этой диссертацией (монографией, статьей), я так много узнал интересного». Ему было интересно все, что связано с сурдопедагогикой. И этим он тоже учил нас!

Он любил глухих, болел за них, их судьбы были ему не безразличны. Не вообще, а именно судьба Бори, Светы, Ани, Юли... они ему рассказывали о работе, учебе, знакомили с невестами, женихами, детьми. И он, такой занятой человек, с больным сердцем, которое в последние годы ограничивало его деятельность, никогда не отказывался от таких встреч ни в общественном месте, ни у себя дома. Многие ли из нас способны на это?

А как Федор Федорович смотрел детей! Не помню такого случая, чтобы он не нашел контакта с кем-нибудь из тех - маленьких и больших, кого приводили к нему на консультацию. Именно здесь, на этих консультациях, он передавал из рук в руки свой высочайший профессиональный опыт. И если мы владеем подобными навыками, то это заслуга нашего учителя!

Вспоминая годы, десятилетия совместной работы с Федором Федоровичем, я невольно улыбаюсь, потому что делать дело с ним было не только интересно, но и весело. Сам любивший шутку, он легко принимал ее и по отношению к себе. Мы вместе писали учебники, методические пособия по произношению для глухих школьников, статьи, редактировали сборники и «дефектологический словарь». И везде было место для шутки, для улыбки. Когда мы делали первый вариант книги для подготовительного класса, который был отпечатан на стеклографе, я печатным шрифтом написала весь текст, а Федор Федорович сам сделал все рисунки (свыше 600!). Мы сами делали технический макет учебников произношения, я монтировала страницу, а Федор Федорович клеил ее. Иногда он запаздывал и тогда подгонял себя: «Быстрее, Федор, быстрее!». Произнося эту фразу с характерным для речи глухих особенностями. Никогда никакого «ущемления» своего авторитета в такой работе он не видел. И этим он нас учил.

Очень интересно относился Федор Федоровичем к вышедшим из печати своим работам. Он долго перелистывал страницы - «нюхал» их, как это называли в шутку дома, свирепел, когда обнаруживал опечатки, за что-то хвалил себя (»Не стыдно»), но чаще бранил себя, издателей за долгие сроки выпуска, в результате чего какая-то часть материала устаревала. А как бережно он относился к тому, что уже было сделано в области, которой он занимался. Стоит посмотреть его работы, чтобы увидеть ссылки на многих-многих авторов.

Вот этому уважению к материалу, добытому коллегами, он нас тоже учил...

Он и художественную литературу читал с таким же пристрастием. Однажды я застала его за очередными «раскопками» в домашней библиотеке: «Читаю Толстого, хочу посмотреть кое-что...»

При всей мягкости характера и уживчивости Федор Федорович был очень принципиален и свои убеждения отстаивал до конца.

И этим он нас учил...

Жизнь складывается по-разному, и у семьи Рау были нелегкие периоды, но никогда ни при каких обстоятельствах порядочность, доброжелательность к людям не изменяли Федору Федоровичу.

И этим он нас учил...

Он был настоящий товарищ, который никогда не предал, и ты твердо знал - в какую бы трудную минуту ты ни протянул руку, ее всегда бы нашла рука твоего учителя и верного друга.

Светлый человек был Федор Федорович. Спасибо Вам, дорогой учитель и друг!

Нина Феодосьевна Слезина