Fujin landing on August 11, 1945

Фуцзиньский десант

Фуцзиньский десант
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Фуцзиньский десант в 1945 году
Основной конфликт: Советско-японская война
Дата 11 августа — 13 августа 1945
Место Маньчжурия, Китай
Итог Победа Красной Армии

Фуцзиньский десант 11 августа 1945 года — тактический речной десант, высаженный кораблями советской Амурской флотилии в ходе Маньчжурской стратегической операции Советско-японской войны, составная часть Сунгарийской фронтовой наступательной операции.

Содержание

   1 План операции

   2 Ход операции

   3 Награды

   4 Примечания

   5 Источники

===План операции===

После занятия советским десантом Фуюаня, корабли Амурской флотилии (командующий контр-адмирал Н. В. Антонов) с десантом на борту двигались вверх по реке Сунгари вглубь территории Маньчжурии, одновременно с войсками 15-й советской армии (командующий генерал-лейтенант С. К. Мамонов) 2-го Дальневосточного фронта (командующий генерал армии М. А. Пуркаев).

Располагавшийся примерно в 70 километрах от советской границы город Фуцзинь (Фугдин) являлся укрепленным узлом японской Квантунской армии и базой японской речной Сунгарийской флотилии. Единая система обороны города создавалась ещё с 1938 года, состояла из 156 дотов и 38 дзотов, гарнизон насчитывал 1200 человек, к моменту подхода советских войск он усиливался за счет отступавших от границы частей.

Задача на овладение Фуцзинем была возложена на 1-ю бригаду речных кораблей. Десант состоял из двух батальонов 364-го стрелкового полка и штурмовой роты.

В момент высадки десанта город должен был атаковаться с суши силами 171-й танковой бригады.

Ход операции

С 9 августа 1945 года советская авиация вела тщательную разведку города и наносила по выявленным укреплениям бомбово-штурмовые удары. В 05:40 11 августа корабли флотилии (речные мониторы «Ленин», «Сунь Ят-сен», «Красный Восток», 6 бронекатеров, 6 катеров-тральщиков) начали движение к точке высадки. Операцией руководил лично командующий флотилией с борта одного из мониторов. Основные силы десанта находились на мониторах, штурмовая рота — на катерах. Батальон с монитора «Ленин» был высажен на подступах к городу и начал продвижение под прикрытием огня с кораблей. Появление советских кораблей на Сунгари японцы не ожидали: ими не были установлены речные минные заграждения, не уничтожено навигационное оборудование.

В 07:20 передовой отряд (6 бронекатеров и 3 катера-тральщика) ворвался на рейд Фуцзиня и открыл огонь по береговым укреплениям. Японская артиллерия и минометы открыли ответный огонь. На берег были высажены передовые группы для захвата береговых укреплений и корректировки артогня кораблей по остальным дотам. Все катера оставались на рейде города и вели огневой бой. Примерно через час на рейд вошёл главный отряд (мониторы), которые мощным артиллерийским огнём (имели орудия калибра 130 мм) уничтожили выявленные в бою огневые точки японцев. Жестокая артиллерийская дуэль с близких расстояний продолжалась около часа. Особый эффект имели залпы реактивных миномётов «катюша», установленных на советских бронекатерах.

После этого с монитора «Сунь Ят-сен» в порт был высажен батальон 364-го полка, захвативший прибрежные позиции и начавший продвижение в город.

Около 09:00 в город ворвались второй батальон десанта и передовой отряд 171-й танковой бригады. Японские силы оказывали исключительно ожесточенное сопротивление. В целом город был занят к исходу 11 августа, но расположенный на окраине военный городок — центр укреплённого района — захватить не удалось. Спешно собрав близлежащие части, вечером японцы перешли в контратаку и вновь ворвались в город, откуда были выбиты в жестоком уличном бою.

12 августа весь день продолжались бои за военный городок, но только 13 августа, после подхода главных сил танковой бригады и 361-й стрелковой дивизии противник был окончательно разгромлен.

В этой операции японцы понесли значительные потери — только в первый день боя один из батальонов захватил 150 пленных. Потери советской стороны неизвестны, но по степени ожесточенности боя также должны быть велики (есть отрывочные данные — только на корабельные медицинские пункты было доставлено 87 тяжелораненых воинов десанта. Потерь в корабельном составе потопленными не было, 2 бронекатера получили незначительные повреждения. Несколько прямых попаданий снарядов японских 37-мм орудий в мониторы не принесли последним никакого вреда.

Погибшим советским воинам в городе установлен памятник.

Награды

В операции особенно отличился монитор «Сунь Ят-сен» (командир капитан 3 ранга В. Д. Корнер), артиллеристы которого уничтожили и подавили пять дотов, 12 дзотов, шесть миномётных батарей, уничтожили склад с боеприпасами и большое количество японских солдат и офицеров. Монитор получил гвардейский военно-морской флаг, а его командиру присвоено звание Героя Советского Союза.

За подвиги при освобождении Фуцзиня также присвоено звание Героев Советского Союза заместителю начальника оперативного отдела штаба 15-й армии 2-го Дальневосточного фронта подполковнику Н. А. Ласкунову, командиру танка 171-й танковой бригады лейтенанту Н. Ф. Романову, заместителю командира по политической части 132-го отдельного мотоштурмового инженерно-саперного батальона капитану П. Е. Васильеву, командиру отделения 21-й мотоштурмовой инженерно-саперной бригады старшему сержанту И. М. Якубину (посмертно).

[tishka.ru/archiv/2007/10/2007_10_9.php Боевая деятельность 71-го разведотряда особого назначения в период разгрома японских войск на Дальнем Востоке]

Предвоенная обстановка

ВЕЛИКАЯ Отечественная война закончилась сокрушительным разгромом немецко-фашистской Германии. Но милитаристская Япония продолжала сражаться против союзников и, несмотря на резкое ухудшение для нее военно-стратегического положения, отнюдь не собиралась сложить оружие.
6 и 9 августа 1945 года американские бомбардировщики Б-52 сбросили на японские города Хиросима и Нагасаки атомные бомбы. И тем не менее Япония и после американских атомных ударов обладала еще достаточными силами и материальными средствами для длительного сопротивления. При этом японским командованием особое место отводилось Квантунской армии, насчитывавшей более 450 тысяч солдат и офицеров. Эта армия состояла из цвета японского воинства, была хорошо вооружена, обучена, имела боевой опыт и, наконец, была оснащена бактериологическим оружием, которое ждало своего часа.
Участок, на котором предстояло действовать Краснознаменной Амурской флотилии, имел протяженность более 4 тысяч километров. Здесь противником был построен 21 укрепленный район, наиболее мощными из которых являлись: Сахалянский (напротив Благовещенска), Суньусский (140 км ниже Благовещенска), Сунгарийский (прикрывавший вход в устье реки Сунгари), Фуцзиньский (в 70 км от устья по реке Сунгари), Жаохэйский и Хитоусский на реке Уссури, Мишаньский на озере Ханко.
Группировка советских войск превосходила японские войска по численности живой силы в 1,8 раза, пo авиации — в 1,9 раза, по танкам — в 4,8 раза.
На вооружении Краснознаменной Амурской флотилии находилось 143 боевых корабля и катера. Командовал ею контр-адмирал Н.В. Антонов. Флотилия оперативно подчинялась командующему 2-м Дальневосточным фронтом генералу армии Пуркаеву.
Войска фронта занимали участок огромной протяженности, простиравшийся от верховьев до устья Амура и по всему берегу Уссури, а также по берегам озера Ханко. Главной их задачей с началом военных действий должно было стать овладение устьем реки Сунгари и дальнейшее развитие наступления вдоль ее берегов в общем направлении на Харбин.
Перед Краснознаменной Амурской флотилией стояла весьма ответственная и сложная задача: постоянно действуя на острие главного удара фронта, быть в готовности обеспечить форсирование нашими войсками Амура, Уссури, Ханко, а также поддержать боевые действия войск в наступательной операции.
В соответствии с указанной главной задачей боевая задача была поставлена и 71-му разведывательному отряду особого назначения.

Формирование и состав отряда===

ОТРЯД был сформирован в середине июня 1945 года при разведывательном отделе штаба Краснознаменной Амурской флотилии в основном из моряков-добровольцев, специально отобранных на кораблях и в частях флотилии.
Отряд был подчинен начальнику разведывательного отдела штаба Краснознаменной Амурской флотилии капитану 2 ранга Борису Бобкову. В недавнем прошлом комиссар-подводник, активный участник войны с белофиннами и Великой Отечественной войны, опытный, мудрый и храбрый разведчик, чрезвычайно требовательный, но справедливый начальник, он пользовался у офицеров отдела и у всех разведчиков отряда огромным уважением и непререкаемым авторитетом. Бобков лично участвовал в подборе бойцов при формировании разведотряда, много занимался боевой и политической подготовкой разведчиков в период становления подразделения, приложил много сил, ума, творческого опыта при разработке боевых задач, которые пришлось выполнять разведчикам с началом войны. Разведчики называли его между собой Батей.
Командиром отряда был назначен капитан Степан Кузнецов, флагманский специалист штаба флотилии по физической подготовке. По характеру он был человеком очень спокойным, уравновешенным, волевым и, как показали боевые действия, смелым, решительным, а когда требовалось, и осторожным.
Перед началом боевых действий заместителем командира разведотряда, а по совместительству переводчиком, был назначен я, старший оперативный офицер агентурного отделения разведотдела лейтенант Юрий Тарский. Я имел опыт разведывательной работы и прилично владел китайским и английским языками, а также определенным минимумом японского.

Основную массу бойцов отряда, насчитывавшего 45 человек, составляли матросы и старшины – амурцы, в большинстве своем уроженцы Приамурья, Алтая, Сибири. Почти всe они в годы войны служили на Дальнем Востоке, боевым опытом не обладали, но страстно рвались в бой и горели желанием поскорее положить конец Второй мировой войне. Следует отметить, что при подборе личного состава отряда обращалось самое серьезное внимание на физические данные и физическую подготовку кандидатов, умение владеть оружием.
Ядром отряда стала группа опытных разведчиков, прибывших после окончания боевых действий с Северного и Черноморского флотов. Группа североморцев, воевавших в отряде Героя Советского Союза В.Н. Леонова и имевших большой боевой опыт, была более многочисленной и состояла из 9 человек. Ее прибытие оказало существенное влияние как на боевую подготовку отряда, так и на дальнейшие действия разведчиков в ходе боевых действий.

Вооружение и снаряжение

ВООРУЖЕНИЕ разведотряда было штатным: 3 станковых, 4 ручных пулемета системы Дегтярева, автоматы ППШ, ручные гранаты Ф-1, РГД-5, ПТ.
Из нештатного вооружения имелись 3 автомата “Шмайссер”, один — “Суоми” и 4 пистолета «Маузер».
Весь личный состав отряда перед началом боевых действий был переодет в армейское обмундирование солдатского образца без знаков различия. Однако все без исключения моряки разными путями ухитрились оставить тельняшки, а некоторые и бескозырки. В бой все шли, надевая под гимнастерки тельники, и никакие приказы не могли помешать этому. Впрочем, если быть честным до конца, то следует признать, что командир отряда и его заместитель делали то же самое.

Подготовка на начальном этапе

НА НАЧАЛЬНОМ этапе боевая подготовка бойцов отряда мало чем отличалась от подготовки солдат армейских частей, но постепенно она усложнялась, в нее вводились все новые специфические элементы, связанные с выполнением разведывательно-поисковых и диверсионных задач, методами десантирования с кораблей, катеров, с воздуха, действиями отряда как штурмового подразделения.
Одиночной подготовке разведчиков отводилась весьма значительная роль, при этом особое внимание обращалось на владение средствами связи, умение стрелять из личного оружия, станковых и ручных пулеметов, пользоваться оружием противника. Четыре бойца были подготовлены к вождению автотранспортных средств, в том числе и японских. При подготовке отряда практиковались длительные марши и марш-броски, практическое десантирование в условиях сильного противодействия противника. Для тактической подготовки командиров отделений и бойцов был оборудован стол-макет местности, на котором проигрывались различные варианты действий.
Ориентировочно была известна и возможная главная задача, которая может быть поручена отряду с началом боевых действий. Считалось, что ему скорее всего предстоит действовать на острие главного удара совместно с 1-й бригадой речных кораблей (БРК), которая должна будет артогнем и высадкой десантов обеспечить войскам форсирование Aмypa, захват плацдарма на полуострове в устье реки Сунгари и далее осуществление прорыва в акваторию Сунгари с последующим овладением узлом сопротивления противника в городке Тунцзян. Кроме того, 1 БРК с началом военных действий должна была совместно с другими частями уничтожить вражеские плавсредства на Амуре и в устье Сунгари.

Начало военных действий

К ВЕЧЕРУ 5 августа 1945 года разведотряд на приданном ему катере «Смелый» был срочно переброшен из главной базы флотилии в район маневренной базы Ленинское, которая находилась непосредственно на границе и располагалась напротив устья Сунгари и маньчжурского города Тунцзян. Здесь были продолжены тренировки личного состава на местности. Исходя из возможной боевой задачи, тренировались высадке с малых высадочных средств, ближнему бою, бесшумному снятию часовых противника, действиям в ограниченном пространстве (т.е. в зданиях), рукопашному бою, использованию средств связи, допросам военнопленных и т.д.
Для тренировок была выбрана скрытая от визуального наблюдения противника дальняя протока, напоминающая по конфигурации место возможного выполнения первой боевой задачи. Одновременно группа разведчиков, выдвинутая на границу, осуществляла рекогносцировочное визуальное наблюдение за входом в устье Сунгари, прилегающими протоками, городом Тунцзяном и объектами, интересующими командование.
Бдительное наблюдение разведчиков за берегом противника позволило выявить приход в Тунцзян из Цзяцусы рейсового парохода. По предложению разведотдела, была спланирована операция по захвату этого парохода с началом боевых действий. Забегая несколько вперед, следует сказать, что, несмотря на ожесточенное сопротивление японских солдат и офицеров из охраны судна, операция, которой руководил лично начальник разведотдела капитан 2 ранга Борис Бобков, была проведена успешно. Изъятый с захваченного парохода атлас судоходных карт всего течения реки Сунгари за одну ночь был переведен на русский язык, размножен и уже утром поступил на все боевые корабли флотилии, которым предстоял путь с боями вверх по реке Сунгари.

Первая боевая задача

8 АВГУСТА 1945 года в 14.00 Бобков поставил командиру разведотряда капитану Кузнецову первую боевую задачу.
9 августа в 00.00 группе разведчиков во главе с командиром отряда предстояло скрытно высадиться в районе погранполицейского поста Могонхо (условное название “Гвоздь”), контролировавшего непосредственный вход в устье Сунгари, бесшумно захватить и лишить его средств внешней связи.
Захвату этого объекта придавалось особо важное значение потому, что по предположению, пост был оборудован средствами для управляемого подрыва минных заграждений, возможно, установленных в устье реки и ведущих к нему протоках.
Ровно в полночь «Смелый» начал движение к берегу противника. Высадка прошла незаметно. Сняв двух японских часовых на берегу и одного возле склада с боепитанием, разведчики подобрались к объекту и без единого выстрела ворвались во внутренние помещения, действуя против ошеломленных японцев только армейскими ножами и прикладами автоматов. Телефонные линии, связывающие объект с тылом, были найдены и перерезаны перед захватом поста, а рация обезврежена. Командир объекта, пытавшийся покончить с собой, был обезоружен и, как и несколько других пленных, доставлен на «Смелый».
Разведотряд выполнил боевую задачу. В черное дождливое небо взмыли три красные ракеты — условный сигнал, что вход в Сунгари находится в наших руках и безопасен. Ракеты еще не успели погаснуть, когда к вражескому берегу устремились десятки наших кораблей и судов с армейским десантом.
Город Тунцзян был занят нашими частями практически без боя. Японское командование спешно отводило свои разбитые войска в Фуцзиньский укрепленный район, где намеревалось оказать серьезное сопротивление.

Новая задача

ОТРЯДУ вскоре была поручена новая боевая задача — разведать Фуцзиньский укрепленный район, куда противник отвел свои части от границы. Участок огромный, густо насыщен оборонительными сооружениями и войсками противника, хорошо им контролируется.
По первоначальной разработке штаба разведчики должны были высадиться со «Смелого» на юго-западной окраине Фуцзиня, где было меньше оборонительных сооружений противника, а, следовательно, ожидалось и менее сильное его противодействие при обнаружении им отряда. Но Кузнецов предложил иной план — произвести высадку прямо на городской пристани, в центре Фуцзиня. Свое предложение он обосновал такими доводами: во-первых, именно здесь противник не ожидает высадки, а следовательно, в нашу пользу сработает фактор внезапности; во-вторых, подход катера к пристани более безопасен в отношении минной угрозы, так как японцы вряд ли заминировали район порта, акваторией которого они активно пользуются; в-третьих, от пристани до объектов ведения разведки намного ближе, чем от юго-западной окраины города и, наконец, в четвертых, а это самое главное — захватив такой важный плацдарм, как пристань в центре города, отряд сделает все, чтобы удержать его до подхода наших главных сил.

Капитан 2 ранга Бобков поддержал этот план, а командующий флотилией, которому о нем доложили, тоже дал «добро» на его исполнение и приказал выделить группу бронекатеров для огневой поддержки разведотряда. Время ведения разведки фуцзиньских укреплений было ограничено тремя часами, что связывалось с жесткими рамками общего плана боевых действий. Начало операции — 5.00 11 августа.

Вижу берег!

...НОЧЬ темная, дождливая, но уже близится утро. Над Сунгари низко стелется плотный туман. Видимость не больше пяти метров. С противоположного берега не доносится ни звука, не видно ни огонька — он будто вымер. В зыбкой тишине слышны только посвисты ветра, монотонный шорох дождя и всплески волн не на шутку разбушевавшейся реки.
Вот наконец и сигнал к началу операции. Под мелко вздрагивающей палубой глухо рокочет двигатель. Лента черной воды между катером и монитором «Сун Ят-Сен», к борту которого он был отшвартован, быстро ширится. «Смелый» разворачивается и медленно, словно на ощупь, идет к чужому затаившемуся во тьме берегу. За кормой едва различимы движущиеся тени, почти сливающиеся с водой, — это бронекатера отряда огневой поддержки.
Разведчики лежат на палубе, прячутся от ветра и дождя за рубкой и надстройками. Дула пулеметов и автоматов направлены в темноту.
Берег и город открываются неожиданно, хотя разведчики глаза проглядели, высматривая их. Катер выныривает из полосы густого тумана. В свете неяркой вспышки далекой молнии видны на фоне посветлевшего неба черные изломы крыш, пятна деревьев, даже тонкая игла фабричной трубы.
Катер от берега отделяет узкая полоска воды. Последние секунды кажутся бесконечными. У борта «Смелого» замерли готовые к броску разведчики. Тупое рыльце «максима» направлено в сторону пристани.
И тут бухает первый выстрел со стороны пристанских пакгаузов. Над рекой ослепительно вспыхивает ракета, затопляя на секунды все вокруг мертвенным серебристым светом, и в сторону катера устремляются воющие рои огненных ос. Противник бьет из крупнокалиберных пулеметов.

Высадка отряда

ДО ПРИЧАЛА чуть больше метра. Первым прыгает командир отряда. Он оскальзывается на мокрых досках, но удерживает равновесие и, выставив перед собой плюющий огнем ППШ, бежит к пакгаузам. За командиром бросаются остальные разведчики. С бака «Смелого» их прикрывает пулеметным огнем боец Новиков. Затем он и его расчет перебираются на причал, втаскивают своего «максимку» на плоскую крышу трансформаторной будки и оттуда, сверху, строчат по японцам прицельно то короткими, то длинными очередями. Вступают в бой и «дегтяревы». В сплошной пулеметной и автоматной трескотне гулко ухают разрывы ручных гранат.

Порт очищен от противника. Разведчики рвутся вперед, стараясь выбить японцев из прибрежных кварталов, расширить плацдарм и проложить путь армейскому десанту, который пойдет с получением сигнала. После короткого допроса пленного унтера становится известно, что против разведотряда действует усиленная рота речной пехоты и группа камикадзе-смертников. Японцы постепенно приходят в себя после заставшей их врасплох лихой атаки разведчиков и заметно наращивают сопротивление. Они сражаются с ожесточением обреченных, цепляясь за каждую улицу, перекресток. Несколько раз переходят в контратаки. Для прикрытия гонят перед собой китайских жителей города, в основном женщин и детишек. Разведчики и начавшие уже высадку на плацдарме армейцы из штурмового батальона быстро разгадывают подлую уловку противника. Метким огнем снайперов и пулеметно-автоматными очередями с флангов стараются отсечь японских солдат от их жертв. Отбитых мирных жителей тут же эвакуируют в район высадки.
Жаркий бой разгорается на подступах к зданию жандармерии. Японцы согнали во двор несколько десятков китайских жителей и сначала оборонялись, прикрываясь ими, а потом, заперев во дворе, запалили все вокруг и отошли, держа двор и тех, кто находился в нем, под прицелом. Разведчики прорвались через стену свинца и огня, сбили ворота жандармерии и вывели из пламени полсотни китайцев, среди которых было много женщин и ребятишек.

Разведка позиций

РАЗВЕДЧИКИ-амурцы выиграли тот бой в Фуцзине. Оттеснив противника из припортовых кварталов, они разорвали его кольцо и пробились к окраине города. Им предстояло еще выполнить не менее важную и ответственную боевую задачу — разведать огневые позиции противника у подножия горы Вахулишань, являющейся ключевым пунктом его обороны.
Командир отряда принимает решение: разведчикам скрытно подобраться вплотную к переднему краю обороны японцев, используя для этого складки местности, заросли гаоляна, а если удастся, то и отрытые противником ходы сообщения. Действовать решает тремя группами: отвлекающей под командованием старшего сержанта Протодьяконова и двумя поисковыми, задача которых — ведение разведки на флангах.
Постановка боевой задачи командирам групп занимает две-три минуты. После этого бойцы Протодьяконова, действующие в центре, на которых сейчас сосредоточено все внимание противника, резко увеличивают темп стрельбы, кричат во все глотки «Ура!», будто вот-вот поднимутся в атаку, а тем временем капитан Кузнецов и бойцы ныряют в гущу зарослей гаоляна и то ползком, то стремительными перебежками направляются на правый фланг. Такой же маневр выполняют разведчики группы Валерия Коротких, только они спешат на левый фланг вражеской обороны.
Но и умелая маскировка не помогает разведчикам. Неприятельские наблюдатели засекли их. По полю начинают бить малокалиберные пушки и пулеметы. Столбы огня и вывороченной земли встают сплошной стеной перед залегшими бойцами. Капитан Кузнецов приказывает: «Вперед!» и, подавая пример, первым устремляется навстречу разрывам.
Снаряды и мины рвутся уже за спинами разведчиков. Вот и край гаолянового поля. Командир отряда осторожно раздвигает гущу стеблей и замирает от неожиданности. Передний край противника прямо перед ним, буквально на дистанции броска ручной гранаты. Хорошо видны приземистые доты, покрытые сверху пятнистыми зелено-коричневыми камуфляжными сетями. Толщина бетона не менее ста пятидесяти сантиметров. Между дотами вьются извилистые и глубокие ходы сообщения. Японцев нигде не видно — они скрываются глубоко под землей, и может быть, поэтому все вокруг представляется разведчикам зловещим, нереально пустынным, мертвым. Кто-то обращает внимание Кузнецова на бетонные пирамиды, покрытые соломенными циновками, которые высятся позади и чуть в стороне от дотов. Их назначение сначала непонятно. «Что же это может быть?» — ломает голову капитан. И вдруг его осеняет: «Да ведь это ложные доты». Он достает карту и торопливо наносит на нее расположение настоящих и фальшивых огневых точек. Командир разведотряда то и дело посматривает на часы. До окончания времени, отведенного на разведку, остается чуть больше часа. Закончив работу над картой, он приказывает возвращаться. В это время до них доносится с левого фланга грохот быстро нарастающей перестрелки. Это, выполнив боевую задачу, отходит под огнем врага в точку встречи группа старшины 1 статьи Валерия Коротких.

Фуцзиньский укрепленный район пал

ВЫПОЛНИВ боевую задачу в установленный срок, отряд возвращался к берегу Сунгари. Навстречу ему двигались наши войска, высадившиеся на плацдарме с кораблей флотилии. В районе Вахулишаньских высот и оборонительного вала Лифынфан, который разведали бойцы отряда, разгоралось ожесточенное сражение. Над позициями противника стояла сплошная стена разрывов тяжелых корабельных снарядов. Гул ударов орудий отзывался в падях и распадках сопок неумолчным эхом.

К полудню 13 августа 1945 года в результате совместных активных боевых действий частей 15-й армии и кораблей Краснознаменной Амурской флотилии сопротивление японцев было повсеместно сломлено и Фуцзиньский укрепленный район противника пал. Путь для дальнейшего продвижения наших войск вверх по Сунгари к важным промышленным и административным центрам — городам Саньсин, Цзямусы, Харбин — был открыт.

На очереди Цзямусы

К 13 АВГУСТА обстановка в районе боевых действий серьезно изменилась. Условия для продвижения войск 15-й армии вдоль побережья реки Сунгари ухудшились, так как в результате непрекращающихся проливных дождей вода в реке и в ее притоках заметно поднялась, затопляя и размывая прибрежные дороги. В связи этим советским командованием было принято решение замедлить темп продвижения второго эшелона 15-й армии через Амур в районе маневренной базы Ленинское и на других участках. Кроме этого решено было направить больше высвободившихся кораблей в район боевых действий.
15 августа командующий 2-м Дальневосточным фронтом отдал приказ: не дожидаясь подхода частей 15-й армии, возложить боевую задачу по овладению городом Цзямусы на корабли флотилии.
Противник со своей стороны предпринимал все меры, чтобы сорвать выполнение этой задачи, удержать в своих руках важный военно-промышленный центр, с падением которого для наших войск открывалась бы возможность для дальнейшего продвижения к Харбину и столице Маньчжурии Чанчуню. С этой целью японцы затопили на фарватере Сунгари несколько барж и судов, пускали по течению навстречу движения советских кораблей плоты и связки бревен, пытались провести минирование на отдельных участках реки.

На сопках Маньчжурии Олег Шушаков

Из-за поворота показался Фуцзинь. Старший лейтенант Ревякин сквозь окуляры бинокля внимательно осматривал набережную и городские кварталы. Пристань пустая (джонки не в счет). Характерных силуэтов вражеских канлодок не видно. Тихо.
Бронекатера заметно прибавили скорости и, развив полный ход, ворвались на рейд. И в тот момент, когда они были уже на траверзе городской пристани, самураи ударили по ним из всех орудий и пулемётов.
Били несколько батарей из города, доты со стороны набережной и дзоты с левого берега и островов. Бронекатера, маневрируя под огнем, засекли огневые точки и, продолжая движение вверх по реке, открыли ответный огонь из своих трехдюймовок. Десять минут спустя к ним присоединился главный калибр «Сун-Ят-Сена».
Командир бригады, капитан-лейтенант Николаенко, услышав канонаду, приказал увеличить ход до полного и поспешил на помощь своему дозорно-разведывательному отряду. Час спустя, когда он уже подходил к Фуцзиню, огневые точки на левом берегу и на островах были уничтожены, а Ревякин азартно добивал доты на набережной, и вёл контрбатарейную борьбу.
Вскоре все огневые точки были подавлены, и бронекатера высадили на пристань штурмовую роту, которая тут же на ней и закрепилась. Через четверть часа пришвартовался «Сун-Ят-Сен». Стрелковый батальон, вспомнив всё, чему его учили на тренировках, выгрузился за пять минут и приступил к делу. А монитор отошёл на огневую позицию.
Осмотревшись на берегу, десантники двинулись вглубь города. Вместе с ними с «Сун-Ят-Сена» был высажен корректировочный пост с охраной, а также, спешно сформированный из добровольцев, взвод морской пехоты под командованием штурмана корабля лейтенанта Стрекалова.
Ревякин и сам с удовольствием повоевал бы на берегу с самураями, но, ясное дело, оставить корабль не имел права.
«Красный Восток» высадив десантников и собственных корректировщиков, занял огневую позицию недалеко от «Сун-Ят-Сена», что бы поддержать артиллерийским огнем наступление. А «Ленин» после высадки десанта поднялся выше по реке вместе с бронекатерами и встал в дозор, прикрывая десант с запада.
Как потом выяснилось, б;льшая часть гарнизона ещё ночью успела отойти к горе Вахулишань, возвышающейся километрах в пятнадцати от города, где и заняла заранее подготовленные позиции, доты и дзоты, приготовившись стоять насмерть. А в городе осталось несколько батарей, до батальона пехоты и снайперы – смертники.
Выбитые из города самураи закрепились на его окраине, в военном городке, где имелись железобетонные доты. Остервенело отстреливаясь, они периодически бросались в отчаянные контратаки. Оба монитора по указанию корректировщиков перенесли огонь на доты и казармы военного городка.
Часа через два, далеко обогнав пехоту, до Фуцзиня, наконец, добрался передовой батальон семнадцатой легко-танковой бригады. И с ходу вступил в бой.
Несколько раз в течение дня над городом пролетали краснозвёздные истребители, но вражеская авиация в небе не появлялась и они, покружив какое-то время, улетали обратно. К вечеру подтянулись измотанные тяжёлым переходом полки тридцать девятой стрелковой дивизии. Но в городе к этому времени уже стало тихо.
Как потом посчитали, было убито около сотни самураев и уничтожено девять дотов, шесть дзотов, четырнадцать казарм, пять орудий и двенадцать открытых огневых точек.
Речники потеряли десять человек убитыми, а пехота, само собой, гораздо больше. Раненых тоже было прилично. Десант своей санчасти не имел, поэтому их доставляли на мониторы, где оказывали первую медицинскую помощь, а потом эвакуировали в тыл на специально выделенном для этой цели катере. Вместе с телами погибших, чтобы похоронить их на родной земле.
В бою от пули снайпера геройски погиб лейтенант Стрекалов... Они, сволочи, как выяснилось, в первую очередь отстреливали командиров, определяя их по форме и фуражкам. Старший лейтенант Ревякин смотрел на холодеющее тело своего штурмана, и впервые всерьёз задумался о жизни и смерти. Ещё утром это был бодрый и весёлый парень, как и он, возбужденно ожидающий своего первого боя. А теперь лежит с пробитой головой и не дышит... Лейтенанта отнесли на катер, Ревякин отдал честь и махнул рукой старшине, чтобы тот отправлялся.
Командующий Краснознамённой Амурской военной флотилией капитан первого ранга Головко во главе второй бригады речных кораблей шёл вверх по Сунгари на мониторе «Свердлов». В кильватере за ним резал волну «Дальневосточный комсомолец». Оба монитора были того же типа, что и в первой бригаде, отряд прикрытия которой опережал их на сотню кабельтовых. Собственно, роль прикрытия теперь перешла к ним.
Быстро покончив с ликвидацией узлов сопротивления противника ниже по Амуру, в районе города Фуюань и селения Гайцзя, вторая бригада в тот же день вернулась в Ленинское. И, выполняя приказ комфронта, занялась перевозкой в Тунцзянь пятьдесят девятой стрелковой дивизии и гаубичного артполка. К утру, они перевезли всех и, заправившись, отправились догонять ушедшую вперёд первую бригаду.
В полдень того же дня, получив радиограмму об успешном завершении Фуцзиньской операции, командующий флотилией приказал свернуть командный пункт на берегу, сел на штабной корабль «Амур» и бросился догонять, ушедшую вперёд бригаду.
До капитана первого ранга Головко вдруг дошло, что самые важные события происходить будут именно здесь, на Сунгари. За текучкой он как-то упустил из виду этот нюанс. Протяженность операционной зоны его флотилии составляла более четырёх тысяч километров. Сретенский отдельный дивизион бил самураев в Забайкалье, на Шилке, третья бригада - в Приморье, на озере Ханка, а Зейско-Бурейская бригада оперировала посредине между ними, в районе Благовещенска.
Однако, по всем признакам, главный удар фронт наносит, именно, здесь, вдоль Сунгари на Харбин! А это значит? А это значит, вперёд! На лихом коне!
На хозяйстве он оставил своего заместителя капитана первого ранга Рогачева. Ничего! Судя по донесениям, выше по течению с самураями уже управились, а с третьей бригадой на Уссури Рогачев как-нибудь сам разберётся.
И, вообще, чего он беспокоится! Каперанг Рогачев – старый морской волк. Ещё до революции на броненосце «Слава» рулевым ходил. Давал германцу прикурить на Моонзунде. Кронштадтский мятеж подавлял. Белокитайцев бил на КВЖД. Был старпомом, командовал канлодкой, монитором, дивизионом, бригадой.
Головко было немного неловко первое время после своего назначения. Рогачев полгода ходил врио на флотилии, но его так и не утвердили. А прислали командиром равного по званию, но на восемь лет моложе. А, с другой стороны, мы люди военные, а командованию виднее, кого в начальники, а кого в замы. Может, Дим Димыч и обижался втихую, но виду не показывал. И на деле это никак не сказывалось.
Головко относился к нему с подчеркнутым уважением, как к старшему по возрасту боевому товарищу и герою Гражданской войны. Хотя и сам тоже был героем Гражданской войны. Только другой и совсем недавней.
В Испании Арсения Головко знали под именем дон Симон Гарсия Галвис. Дон Галвис был советником командира главной базы республиканского флота в Картахене. И пороху нанюхался не меньше, чем Рогачев когда-то. Довелось ему поучаствовать и в потоплении тяжёлого крейсера мятежников «Балеарес». В качестве советника, ясное дело! По всем вопросам.
Когда он вернулся, ему досрочно присвоили капитана первого ранга. Был бы сухопутным, носил бы ромб в петлицах. Но одна широкая золотая нашивка на тёмно-синем рукаве тоже неплохо смотрится! И орден, само собой.
По данным агентурной разведки в районе города Цзямусы, следующего укрепленного пункта противника, который им предстояло взять, дислоцировалась пехотная дивизия самураев. Это уже было серьёзно!
На борту пяти мониторов и десяти бронекатеров обеих бригад находилось два полка десанта. С артиллерией тоже был порядок – сорок стволов сто двадцать миллиметров, двадцать трехдюймовок. И это не считая зенитных автоматов, которых тоже, будь здоров! Танков у них пока не было. Хотя три батальона (в том числе один сводный из наличных машин третьего и четвёртого батальонов) ещё в ночь ушли вперёд.
Третий полк тридцать девятой стрелковой остался блокировать Вахулишаньский гарнизон до подхода частей пятьдесят девятой дивизии. А танкисты пытались вытащить свои застрявшие в непролазной грязи танки.
К утру обе бригады пополнили свои запасы с кораблей снабжения, и были готовы к походу. Командующий флотилией поставил бригадам задачу – к концу дня скрытно выйти на дальние подступы к уездному центру Цзямусы и встать на ночь на якорь, а на рассвете атаковать и к полудню шестнадцатого полностью им овладеть!
Каперанг Головко шифровкой запросил у комфронта поддержки и предложил часть войск перевезти на канлодках и грузо-пассажирских пароходах, буксирах и баржах Амурского речного пароходства. Штерну эта мысль показалась вполне здравой, и он приказал перегнать к устью Сунгари весь имеющийся в наличии тоннаж и погрузить на него третью и двенадцатую стрелковые дивизии. Взять Цзямусы штаб фронта планировал только на десятый день наступления. А прошло только три и они уже на его пороге!
Александр лежал на койке в своей командирской каюте. Быстро темнело. За распахнутой крышкой люка слышалось, как о борт его корабля лениво бьется речная волна. Перед глазами мелькали картины прошедшего дня... Цзямусы они овладели.
Всё было почти так же, как и при взятии Фуцзиня. Только как-то ожесточеннее, что ли. Стреляли гораздо дольше. И город отбили только к вечеру и то, только после того, как два подошедших танковых батальона (опять много танков по пути в грязи застряло) обошли его с юга. Тогда часть самураев решила отойти. И отошла. Пробившись с боем.
После обеда прилетали СБ (хорошо ещё, что не ТБ, а то, вообще, прощай мама, было бы!) и побросали бомбы, как попало. Самураям ни одной не досталось. Да, ладно, хоть своих не накрыли! Говорят, командующий с утра авиацию вызывал. А потом матерился на чём свет стоит, и зарёкся впредь это делать. А «ишаки» подмогли маленько. Полетали, посмотрели, увидели, куда мониторы бьют, и давай штурмовать. А как закончили, так пехота быстро оставшихся самураев доковыряла.
Да... Придумали бы такой самолёт, чтобы с пушками и в броне, чтобы над полем боя летал и пуль не боялся, и чтобы радио стояло, чтобы огонь подкорректировать, вот это была бы машина!
Весь следующий день флотилия и десант зализывали раны, приводились в порядок и пополняли боезапас.
На пристань приехали танкисты за горючкой и снарядами. Их здорово самураи пощипали. Пока механики-водители бочки и ящики грузили, лейтенант рассказал, что половину танков у них пожгли за день смертники. Подбираются, сволочи, с миной на палке и бьют в борт. Сами подрываются и машине каюк! Такие дела. Всю ночь будут чинить, что можно. И дожидаться отставших. Без них дальше не пойдут. Некому.
Досталось и «Сун-Ят-Сену». Два снаряда ударили в рубку, так что в ней, как в колоколе загудело. Но не пробили. Он потом смотрел. Здоровенные выбоины. Боцман долго ругался. Ему, ведь, шпаклевать и красить.
А где-то рядом ещё целая пехотная бригада маньчжурская гуляет. Неровен час, с визитом пожалует. Стрелки окапываются, систему огня организуют. Начштаба одного из полков приходил с ним согласовывать. Он и рассказал.
Александру вдруг пришла в голову шальная мысль. А что если просто проходить мимо всех этих городов и не брать их, на хрен! Пусть себе стоят. А они привезут пехоту в Харбин и весь кислород им, раз, и перекроют. А сами будут по реке снабжаться и войска возить, куда надо. И передушат все эти укрепленные пункты потом. По одному!
«Ладно, стратег! Не твоего это ума дело! Спи, давай! У тебя всего несколько часов» - подумал старший лейтенант Ревякин и как провалился куда-то.
Долго спать ему, само собой, не дали. Уже через два часа его вызвал командующий, и приказал провести с утра разведку в направлении на Саньсин. Пока пехота в себя приходит, а свежие части ещё не прибыли. С ним пойдет одна штурмовая рота, так что подвигов совершать не надо, но если обстановка позволит, врезать самураям!
Старший лейтенант Ревякин взял под козырек, и отправился организовывать разведывательный поиск.
На рассвете они вышли из Цзямусы и обычным ордером, впереди бронекатера, а за ними монитор, двинулись на юг.
Местность вокруг сильно изменилась. Зажатая скалистыми берегами Сунгари текла в основном одним рукавом, «трубой». Поселений практически не наблюдалось. В одном месте, правда, их обстреляли с берега. Зря они это сделали. Дальномерщики мгновенно их засекли. Бац! Бац! И в дамки! Огневые точки подавлены, товарищ командир!
Останавливаться дозорно-разведывательный отряд не стал. А смысл?
Ближе к вечеру впередсмотрящим работы значительно прибавилось. По реке шёл сплав. И в какой-то момент их зажало бревнами со всех сторон, так что пришлось остановиться. Старший лейтенант Ревякин махнул рукой, и приказал бросить якорь. Аварийной и боцманской команде разобраться с плотами, а остальным – отдых! С брёвнами управились только под утро.
А на рассвете продолжили путь. К обеду дошли до населенного пункта Хуньхэдао. Александр надолго запомнит это китайское название!
Когда они приблизились, самураи открыли сильный огонь из орудий по бронекатерам. «Сун-Ят-Сен» тоже жалеть снарядов не стал, и завязалась артиллерийская дуэль. Но дела сразу пошли как-то не очень хорошо.
Судя по всему, фарватер был хорошо пристрелян. Но Александр догадался об этом позже, чем следовало, и последствия не заставили себя ждать.
На первых же минутах они получили три попадания. Больших повреждений не было. Но это было уже само по себе неприятно.
На пятнадцатой минуте неожиданно открыла огонь самурайская ста пяти миллиметровая гаубичная батарея. И первым же залпом накрыла монитор. Два снаряда легли недолётом, а один попал... Прогремел взрыв, и над носовой частью корабля взметнулось большое белое облако!
В первое мгновение Александру показалось, что взорвалась первая башня. И он тут же приказал запросить и её, и её погреб, что там произошло. Слава Богу, оттуда ответили. Всё в порядке! Повреждений нет!
Оказалось, что снаряд попал в кранец волнореза для хранения продовольственных запасов перед первой башней. Там лежало три мешка муки, которые понятное дело, взлетели на воздух, окутав белой пеленой носовую часть корабля. Узнав в чём дело, Александр вздохнул с облегчением, и усмехнулся. Теперь кроме боцмана самураев будут костерить, на чём свет стоит, ещё и кок с баталером.
Решив, что это уже слишком, он приказал дать полный ход и выйти из зоны огня. «Сун-Ят-Сен» рванулся вперед, стремясь укрыться за крутым скалистым изгибом Сунгари, но не успел.

В район ходового мостика попало ещё два снаряда. Один из которых, вывел из строя левый зенитный автомат. При этом осколками было ранено три краснофлотца из его прислуги. А второй угодил в ящик с тридцати семи миллиметровыми патронами для зенитных автоматов... Яркое пламя горящего пороха вырвалось наружу! Взрыв мог произойти в  любую секунду!

Как потом доложил Ревякину старпом, от серьезных разрушений родной корабль спасли командир расчёта правого зенитного автомата старшина Гундобин и краснофлотец Жалейко. Голыми руками они подхватили пылающий снарядный ящик, подтащили его к борту, и столкнули в воду! А потом, не взирая на полученные ожоги, вновь встали к автомату и продолжили огонь по врагу.
Монитор и бронекатера миновали, наконец, самурайскую засаду и укрылись от огня противника в нескольких километрах за изгибом реки. Ревякин приказал осмотреться и доложить о повреждениях.
«Видно, расслабился, ты, Шурка, за эти дни, вот и получил!» - думал Александр. Ему надо было бы сразу догадаться, что это засада. А он, такой, весь бронир;ванный! Ничего не боится! Правый плутонг заряжай! Левый плутонг, пли! Вот, и схлопотал по морде!
Ладно! За одного битого, двух не битых дают!
Старший лейтенант Ревякин доложил командующему флотилией о сложившейся ситуации радиограммой и получил приказ, не дёргаться и ждать подхода основных сил.
«Сун-Ят-Сен» встал на якорь, и взял под прицел дорогу из Хуньхэдао на Саньсин. Чтобы ни одна самурайская сволочь от заслуженной кары не ушла!
К вечеру к Хуньхэдао подтянулись остальные мониторы. И под прикрытием дымзавесы (случай с мукой натолкнул на хорошую мысль!), на берег было высажено два батальона. К полуночи сопротивление противника было сломлено. Самураи потеряли до роты убитыми. Были подавлены две открытые артиллерийские батареи. Уничтожено три пулеметных дзота, две открытых пулемётные точки, одно орудие, десять автомашин с горючим и склад боеприпасов.
Корабли встали на ночь на якорь. Головко привёз с собой целую дивизию на мониторах и канлодках. Танкисты собрали в кучу всё, что можно. Получилось почти два батальона. За ночь, глядишь, и подойдут.
Александр смотрел на карту. До Саньсина оставалось всего ничего. Завтра они его пощупают за вымя. Повреждения у него были небольшие. Перебитый магистральный кабель ПУС – самое крупное. Но старпом уже доложил - устранено! Трое раненых. Гундобин и Жалейко здорово обожглись, но остались в строю. Молодцы!
И вдруг он решил пойти и доложить командующему о мелькнувшей у него вчера идее, насчёт прорыва на Харбин... А что? И пошёл... И доложил.
Капитан первого ранга задумался. А потом вызвал начальника штаба. Стали думать втроём. И, в общем, что-то стало вырисовываться.
Головко знал, что на Харбин бросали воздушный десант. Знал он и то, что этот десант стоит насмерть там уже шестые сутки. И дело даже не в том, что там погибают отличные смелые ребята. Хотя, конечно, это тоже важно. А дело было в том, что если они не успеют, ему, его ребятам придётся брать этот самый Харбин заново!
Ревякин сегодня прорвался через засаду и стоял полдня, их дожидался, как ему, собственно, и было велено. А что, если действительно, пока основные силы будут брать Саньсин, отправить передовой отряд, скажем два монитора и шесть бронекатеров с десантом прямо на Харбин? Пехоты ему привезли. Должно хватить. А танки... Ну, что ж придётся им в Харбине обойтись без танков. Парашютисты вон обходятся, же!
Тогда... Тогда они там будут уже послезавтра поутру, если не станут задерживаться в пути! А задерживаться они не станут!
- Так, Иван Федорович! – сказал он начальнику штаба. – Составляй боевой приказ. Передовой отряд прорыва. Мониторы «Ленин» и «Сун-Ят-Сен», бронекатера... номера укажешь. Командир отряда капитан-лейтенант Николаенко. Боевая задача. Утром девятнадцатого выход из Хуньхэдао. К утру двадцать первого быть у Харбина! С ходу им овладеть, и удерживать до подхода основных сил! Вызови Николаенко. Ещё раз всё прикиньте, посчитайте, и ко мне! А ты, Ревякин, на корабль! Всё! Давайте, действуйте, времени совсем не осталось на подготовку!
Что в армии, что во флоте, инициатива наказуема исполнением. Но Александр был доволен. Завтра они рванутся к Харбину! Помогут своим парашютистам! А он заодно с канлодками местными переведается. Большой счёт у него уже к самураям вырос! И за Лешку Стрекалова, и ещё за пятерых краснофлотцев, отличных ребят, на которых после Фуцзиня извещения подписывал. За родной корабль снарядами побитый, посеченный. И, само собой, за ВКП(б) и за товарища Сталина!

3. На земле, в небесах и на море…

    Владивосток, 16 августа 1939 г.

Примечания

   Цыганков П. Я. Через Амур к Харбину в августе 1945-го. Особенности проведения Сунгарийской наступательной операции. // Военно-исторический журнал. — 2005. — № 8. — С.9-11.

Источники

   Гельфонд Г. М. Советский флот в войне с Японией. — М.: Военное издательство Министерства обороны Союза ССР, 1958. — С.158-161.

   Краснознаменный Тихоокеанский флот. — М., Воениздат, 1973. Глава «Наступают амурцы».

   Багров В. Боевые действия Краснознамённой Амурской флотилии. // Военно-исторический журнал. — 1975. — № 9. — С.30-34.

   Тарский Ю. С. Победители: на острие главного удара. Статья в журнале «Братишка», 2007, № 10.