Николай Ильич Крылов

GEDCOM Note

А начать, как бы это не было печально и парадоксально, придется с конца… В архивах родни из Екатеринбурга, прямых потомков Николая Ильича, обнаружилась «брошюра» - некролог Помощника Смотрителя Екатеринбургского духовного училища…. Текст некролога я и привожу ниже…

2 апреля 1900 г. в 4 часа 30 минут по полудни скончался от легочной чахотки Помощник Смотрителя Екатеринбургского духовного училища, священник Николай Ильич Крылов, 37 лет от роду.

Покойный был сын бедного сельского диакона Нижегородской епархии. Первоначальное образование он получил в Лысковском духовном училище. По окончании училищного курса поступил в Нижегородскую духовную семинарию, где, по бедности своего родителя, был принят на казенное содержание. Не весь однако семинарский курс пришлось Николаю Крылову пользоваться относительными благами казенного содержания. В семинарию был представлен младший брат Н. Крылова Петр. Быть на казенном содержании двум братьям при живом отце было невозможно. Средств же у родителя Крыловых на содержание хотя бы одного из них в семинарии не было. Младшему брату предстояла поэтому печальная перспектива, не вкусить от плода семинарского образования, возвратиться под родительский кров. Но старший Крылов, не желая лишать меньшого брата образования, отказался в его пользу от казенного содержания, а сам, правда с великим трудом, нашел себе приют в одном из нижегородских монастырей. Не красна была жизнь Крылова в монастыре. Среда, в которую забросила его нужда, и самая обстановка монастырской жизни вовсе не подходила к занятиям воспитанника семинарии. У Крылова не было учебников; приобрести их не было средств. Он принужден был и вставать раньше обыкновенного, и приходить в семинарию ранее узаконенного времени с тем, чтобы до начала занятий посмотреть заданные уроки. В монастыре, где жил Н. Крылов, обыкновенно обедали около 12 час.; уроки в семинарии оканчивались около 2-х, да еще не менее часа требовалось на проход от семинарии до монастыря. За это время оставленный Н. Крылову скудный монастырский обед, конечно, совершенно остывал, или же делался добычею монастырских послушников. Семинаристу Н. Крылову нередко приходилось утолять свой голод одним черным хлебом да водою. После такой скудной трапезы Крылов должен был идти к вечернему монастырскому богослужению помогать монахам в чтении и пении. Этого требовали монахи от Крылова – «живешь в монастыре, ешь монастырский хлеб, так и делай то, что делают в монастыре» - говорили монахи Крылову, - «ходи в церковь, читай и пой». Волей-неволей, боясь лишиться крова и пищи, Н. Крылов беспрекословно подчинялся суровому монастырскому режиму, нередко в ущерб и своему здоровью и своим учебным занятиям. С течением времени положение Крылова в монастыре несколько улучшилось. На семинариста Крылова обратил внимание старик архимандрит и, видя его добропорядочность, стал привлекать его к себе, поручая ему по временам переписку в соей несложной канцелярии и давая ему за это «гривенники», «пятиалтыннички», а иногда и «двугривеннички», прглашал к себе Крылова в настоятельские покои, угощал чаем и благодушно беседовал с ним. За этими вечерними беседами архимандрит успел полюбить семинариста Крылова; вместе с тем изменили свои отношения к Крылову монахи и послушники, с которыми он жил. Так проходила жизнь семинариста Н. Крылова между холодом, голодом и другими лишениями, пока, наконец, в 1883 г. он не окончил курса семинарии с званием студента.

Сильное желание было у студента Н. Крылова закончить свое образование в одной из Академий. Но при отсутствии средств нечего было и думать об этом. И вот студент Н. Крылов, не желая быть в тягость своему престарелому отцу, решился, не смотря на свои еще юные годы, поступить в священники. Немного времени потребовалось для бедного семинариста на сватовство и женитьбу. 7-го августа 1883 г. Николай Ильич Крылов был рукоположен уже во священника и определен к церкви села Оленина Горбатовского уезда Нижегородской епархии. Небольшая паства села Оленина неприветливо встретила своего молодого пастыря. Население Оленинского прихода в значительной степени было заражено молоканством. Сектанты весьма вредно влияли на православных, отвлекая их от посещения храма Божия, внушая им нерасположение к пастырю церкви и ко всему церковному. Даже в великие праздники Оленинский храм был пуст. Народ был груб и невежествен. Предшественник о. Николая, оленинский священник, был зверски зарезан вместе со своею супругою разбойниками из Оленинских прихожан. Можно себе представить, каково было положение молодого пастыря, неопытного и еще мало подготовленного к жизни, среди такого разнузданного прихода. Много неприятностей и огорчений выпало на долю о. Николая в Оленинском приходе. Православные недовольны были деятельностью своего молодого батюшки, направленною к тому, чтобы удержать сынов Православной церкви в границах их звания. Сектанты недовольны были за то, что православный священник в значительной мере парализовал их зловредную для церкви деятельность. Около трех лет прослужил о. Николай на Оленинском приходе, состоя в тоже время и учителем Оленинского народного училища. 15 марта 1886 г. о. Николай был перемещен в большое, богатое фабрично-промышленное село Павлово Горбатовского уезда Нижегородской епархии. Павловцы – народ религиозный, ревнующий о благолепии храмов божьих, любящий чинное богослужение и потому глубоко уважающий тех служителей алтаря, которые удовлетворяют этой их похвальной склонности. О. Николай подходил, как нельзя более, к запросам своей новой паствы. Человек высоко-религиозный и всецело проникнутый сознанием высоты пасторского служения, о. Николай вместе с ревностью о благолепии и благоукрашении храма Божия всегда соединял заботу о благоразумном и по чину совершении служб Божих, благотворно исполняя церковно-богослужебные действия, громко, внятно произнося эктении и возгласы, раздельно и вразумительно читая молитвы и евангелия. С этой вполне благопристойною для пастыря церкви внешностью о. Николай соединял и внутренние качества, обнаруживавшие в нем достойного пастыря. Он был открыт для всякого из своих пасомых; богатый и бедный всегда имели к нему беспрепятственный доступ; никому он не отказывал в благом совете, никого не оставлял без надлежащего пастырского вразумления и наставления. Безотказно и безотлагательно исполнял о. Николай всякую требу во всякое время дня и ночи, не требуя за это себе вознаграждения, но довольствуясь тем, что ему давали, и не сетуя на тех, кто ничего не мог ему дать. Желание на благом приходе составить себе капитал было чуждо о. Николая. Он доволен был тем, что у него и его семьи был насущный кусок хлеба, что этим куском он мог поделиться со своим, вышедшим к тому времени за штат отцом, старушкою матерью, сестрою и братом Петром, поступившим в то время в Казанскую духовную Академию. Любили и уважали о. Николая павловцы. Не оставляло о. Николая и его ближайшее Начальство. По распоряжению сего последнего о. Николай состоял цензором проповедей, окружным наблюдателем церковных школ, законоучителем 2 классного Министерского Павловского училища и Владимирской церковно-приходской школы.

В разгар такой захватывающей церковно-общественной, полезной деятельности о. Николай неожиданно оставляет поприще скромного сельского пастыря и снова вступает в ряды учащейся молодежи. Какие другие мотивы, кроме природной любознательности и пытливости ума, побудили о. Николая в этот момент привести в исполнение давнишнее стремление закончить свое богословское образование в академии, нем неизвестно, во всяком случае в сентябре 1890 г. священник села Павлова Горбатовского у. Нижегородской епархии о. Н. Крылов становится студентом 1-го курса Казанской духовной Академии. Давно желанная цель достигнута, а вместе с тем вставала перед о. Николаем и неразлучная с ним нужда. Он был теперь не один. У него была жена и четверо детей, а средств к жизни никаких. Студенту-священнику о. Николаю приходилось работать, что называется, двумя руками: одною исполнять студенческие работы, другою добывать насущный кусок хлеба для себя и своей семьи. 20 рублей в месяц, получаемые им за служение в семинарской церкви, и 15 рублей академической стипендии – вот и все средства, на которые жил о. Николай и содержал свою семью в течение всего академического курса. В 1894 году о. Николай окончил курс Академии с степенью кандидата Богословия. 24 октября 1894 года он получил назначение на должность помощника смотрителя Екатеринбургского духовного училища. В январе 1895 года о. Николай прибыл в г. Екатеринбург к месту своей новой службы. Со свойственной ему энергией и знанием дела приступил о. Николай к отправлению возложенных на него обязанностей как по преподаванию Закона Божия в I и II классах училища, так и по воспитанию вверенных училищу детей. В бытность свою законоучителем сначала Оленинского народного училища, а затем 2 классного Министерского Павловского и Владимирской церковно-приходской школы о. Николай вполне уже освоился с самым предметом Закона Божия и с методою его преподавания. Уроки его по Закону Божию в I и II классах училища были интересны и занимательны для учеников. Не менее знаком был о. Николай и с делом воспитания детей. Сам он прошел через всю духовную школу: в течение затем 7-ми лет своего священства и законоучительства он постоянно имел дело с детьми школьного возраста. Это, конечно, дало ему возможность в достаточной мере изучить подлинную детскую природу, подметить в ней дурные и хорошие стороны и выработать умные воздействовать на развитие в детях хороших качеств и более целесообразные меры к пресечению дурных. В обращении с детьми о. Николай был прост и мягок. Не мерами наказания старался он действовать на учеников, а силою убеждения, путем вразумления, раскрывая перед провинившимся всю негодность его поступка и тем самым вызывая в самом ученике отвращение к содеянному им. И только в исключительных случаях, вынуждаемый параграфами духовноучилищного устава, инструкциями и определениями по духовно-учебному ведомству, докладывал о. Николай о поступках учеников училищному Правлению. Но здесь он старался подыскивать смягчающие вину ученика обстоятельства и склонять Правление к более снисходительному решению. Большую часть своего свободного времени посвящал о. Николай своим питомцам. Утром он присутствовал на общей ученической молитве, посещал учеников и в столовой во время чая или обеда. После обеда нередко являлся в общежитие и следил за играми и развлечениями учеников, побуждая к ним и тех, которые по своему усердию к учению тотчас же после обеда брались за книгу. В теплые, ясные весенние дни о. Николай брал с собою учеников гулять в монастырскую рощу, или же занимался вместе с ними посадкою кустов на усадьбе училищного общежития. Вечером о. Николай снова являлся среди учеников, присутствовал при их вечерних занятиях, помогая слабым ученикам в приготовлении уроков и охотно разъясняя те недоразумения, какие встречались на заданном уроке тому или другому ученику. В свободные от уроков зимние вечера о. Николай иногда занимал учеников чтением интересных рассказов, иллюстрируя их туманными картинами. Не оставлял без внимания о. Николай и внешней благопристойности своих питомцев. По его предложению училищное Правление установило однообразие в форме и, по возможности, в цвете одежды как казенно-коштных, так и в своекоштных воспитанников училища.

Много и других мер, направленных к улучшению быта учеников училища и на пользу учебно-воспитательного дела, по предложению о. Николая, было предпринято училищным Правлением. Не менее симпатичен был о. Николай и как товарищ-сослуживец. В отношениях с своими товарищами по службе он нисколько не кичился своим несколько привилегированным положением в училище, как помощник смотрителя училища. Чуждый лести, ценя в каждом его человеческое достоинство, о. Николай не позволял в своих отношениях с сослуживцами ничего такого, что так или иначе могло бы оскорбить, обидеть человека. Он никогда не выдвигал на вид своего в некотором роде начальственного положения, никогда не подчеркивал своего я; был со своими товарищами-сослуживцами прост, вежлив; обращался с ними как с равными; не пренебрегал их мнениями в учебно-воспитательном деле и с своей стороны не отказывал нуждающимся в добром совете. Дома он был всегда радушен и приветлив.

Не ограничивалась деятельность о. Николая стенами одного учебного заведения. Он находил возможность уделять часть своего свободного времени, сил и способностей и епархиальному ведомству. Вскоре же по прибытии в Екатеринбург о. Николай был избран членом Комитета Православного Миссионерского Общества. С 5 мая 1895 г. по 11 июня 1897 г. исправлял должность казначея названного Комитета; а с 11 июня 1897 г. до конца своей жизни состоял делопроизводителем того же комитета. 18 декабря 1896 г. на общем собрании членов Братства Св. Праведного Симеона, Верхотурского чудотворца, о. Николай был избран Товарищем председателя, членом совета Братства и председателем комиссии по устройству и организации религиозно-нравственных чтений в г. Екатеринбурге и других наиболее населенных пунктах епархии. Не мало хлопот о. Николаю доставляло открытие и ведение этих чтений в городе Екатеринбурге. Он сам всегда подыскивал материал для чтений, лично посещал почти каждое из них, нередко заменяя при этом отсутствующих очередных лекторов. В 1898 г. о. Николаю было поручено Екатеринбургским Отделом Православного Императорского Палестинского Общества, хотя он сам и не состоял членом этого Отдела, открытие чтений о Св. Земле. И это поручение нашло в о. Николае достойного исполнителя. За свою усердную деятельность о. Николай был награжден в 1896 г. скуфьею, а в 1899 г. камилавкою. Кроме того за труды по устройству чтений о Св. Земле он был удостоен звания пожизненного члена-сотрудника Императорского Православного Палестинского Общества с выдачей установленного бронзового знака Общества на голубой ленте. Среди этой то кипучей, разносторонней и благотворной во всех отношениях деятельности о. Николая весною 1898 г. его поражает болезнь, усилия побороть которую оказались напрасны. Ни кумысное лечение, ни свежий деревенский воздух, ни советы и лекарства врачей – ничто не могло остановить течение и развитие недуга. По временам казалось, болезнь ослабевала. У родных и знакомых о. Николая воскресала надежда на его выздоровление. Но проходило немного времени и злой недуг снова заявлял о себе. Здоровье о. Николая постепенно ухудшалось, силы его постепенно истощались. Чаще и чаще о. Николай стал жаловаться то на отсутствие аппетита, то на боль в горле, то на лихорадочное состояние, то на общую слабость в организме. Его прежде чистый и звонкий голос сделался слабым и хриплым, а в последнюю зиму нередко переходил в едва слышный шепот, так что о. Николай по временам вынужден был пропускать уроки и отказываться от совершения богослужений в училищной церкви. На 30 число января 1900 г. о. Николай, намереваясь сам совершить всенощное богослужение, облачился, но едва произнес начальный возглас: Слава Святой Единосущной и нераздельной Троице всегда, ныне и присно и во веки веков, как почувствовал себя не в состоянии продолжить службу. Службу продолжал приглашенный заранее на всякий случай священник о. С… П…. Этот возглас был последним возгласом о. Николая, как совершителя общественного Богослужения. Более уже о. Николай не служил в училищной церкви.

В самом начале марта он отказался временно от исполнения обязанностей по должности помощника смотрителя училища. Но все-таки еще был на ногах. К половине марта состояние его здоровья значительно ухудшилось. О. Николай больше находился уже в постели, слухи о состоянии здоровья о. Николая с каждым днем становились все тревожнее и тревожнее. Посетителям больного не всегда удавалось видеть его. Допускались только и то на несколько минут – лица самые близкие к о. Николаю. Несмотря однако на свою крайнюю слабость больной надеялся на выздоровление. Он объяснял ухудшение в состоянии своего здоровья дурною погодою и высказывал надежду, что пройдут март и апрель, а там в мае можно будет ехать куда-нибудь лечиться; сокрушался он и о том, что принужден будет лежать в постели страстную седьмицу и Пасху. Но Господь не судил ему дожить до страстной недели. 2 апреля в 4 часа 30 мин. По полудни, на глазах своей семьи, родственников, прибывших из Н.Новгорода, и некоторых знакомых о. Николай тихо и в полном сознании скончался.

Протяжный звон училищного колокола возвестил училищу о кончине о. Николая. Около 6 часов в квартиру почившего собрались его сослуживцы, ученики, лица близко знавшие о. Николая и знакомые ему. Началась положенная лития. Все присутствовавшие плакали искренними слезами о преждевременно отошедшем в вечность о. Николае, оставившем без всяких средств к жизни жену и шесть человек малолетних детей. 3-го апреля у тела почившего было отслужено несколько панихид, на которых перебывало большинство градского духовенства, были отслужены панихиды и от тех учреждений, членом которых состоял покойный. В 7 часов вечера тело покойного было положено в гроб и у гроба была отслужена заупокойная всенощная, 4 апреля в 7 ч. утра гроб с телом покойного был вынесен в училищную церковь, где, по отправлении часов, совершена была литургия преждеосвященных даров. Литургию совершал кафедральный протоиерей Н. Кибардин в сослужении 4 священников. Во время причастного стиха священником Ново-Тихвинского монастыря было произнесено надгробное слово, посвященное памяти почившего. (см. ниже).

В конце литургии прибыл в училищную церковь Его Преосвященство, Преосвященнейший Христофор и собралось много городского духовенства для участия в отпевании. Отпевание совершал Его Преосвященство в сослужении четырех протоиереев и 11 священников. Сослуживцы почившего о. Николая – учителя А.М. Попов и В.И. Лазарев произнесли во время отпевания речи (см. ниже), в которых ими кратко обрисованы были и характер и деятельность почившего.

По совершении отпетия гроб с телом почившего, украшенный венками, был отнесен священнослужителями на монастырское кладбище.

Любил о. Николай при жизни, в свободные от занятий часы отдыхать от своих трудов на этом кладбище. Здесь нашел он себе и вечный покой от трудов и скорбей, которыми в изобилии наградила его жизнь. Под сенью березы приютилась могила доброго пастыря, всю свою жизнь положившего на сияние добра и правды. Вечная память тебе, скромный и добросовестный труженик!

РЕЧЬ При погребении Помощника Смотрителя Екатеринбургского духовного училища священника Н.И. Крылова, произнесенная преподавателем А.М. Поповым

Перед нами бездыханное тело священнослужителя сего храма; перед нами гроб с усопшим во цвете лет и сил, единым от нас, ведшим детей сего учебного заведения «к познанию блага».

При виде сей безвременно угасшей жизни, тяжело должно быть на душе каждого из нас, оставшихся еще в сей юдоли земной! Невольное чувство искреннего сожаления о краткости жизни почившего возникает в нас, если воскресить в памяти те труды и заботы, кои почивший священный отец потратил на свое воспитание и образование; на воспитание и возращение своей семьи; на воспитание и обучение подведомственных ему детей сего заведения!...

По окончании среднего курса богословских наук оный богослов идет прямым, предуказываемым ему образованием путем: поступает он священником в сельский приход; всецело отдается здесь заботливости об устройстве духовной жизни своих прихожан, - устрояет и дело церковного учительства, заботится и о благолепии храма. Прослужив немало лет на скромном поприще приходского священника, он снова стремится к пополнению своих богословских знаний – изучает высший курс наук и, наконец, умудренный житейским опытом и обогащенный знанием, выступает на педагогическую деятельность: принимает обязанность и должность, требующую немалой опытности и личного уменья, являющуюся по временам беспокойною и тяжелою; старается он внимательно прислушиваться здесь к невинному лепету детей природы; стремится оберечь нежную молодую почву от дурного влияния; старается развить в своих малолетних питомцах добрые наклонности и не дать места дурным навыкам, - но…, в заботах и беспокойстве по службе он не может скоро заметить своего телесного недуга, который быстро развивается и – уносит молодую еще жизнь в могилу!...

И в немногое время пребывания с нами почившего мы зрим его благия начинания и дела…

Как пастырь церкви, почивший своим примером и словом старался вдохновлять в сердца своих питомцев любовь и преданность к Матери-Церкви; заботился о благолепном служении, располагал и привлекал к благолепию храма добрых и усердных православных христиан, - многие церковные предметы и священныя облачения в сем храме приобретены при содействии и участии почившего о. Николая…

Как начальник-воспитатель подведомственных ему детей, покойный о. Николай долг службы ставил выше всего и, не смотря на свое слабое телесное здоровье, неленосно исполнял ее. Памятно нам как почивший, не взирая на свой в последнее время слабый голос, слабость движения, посещал свои классные уроки и, лишь будучи вовсе прикован к одру болезни, вынужден был оставить свои посещения.

И вы, дети, если перенесетесь мыслью к пережитому вами с вашим бывшим начальником времени, найдете в тайниках своей души то добро, которое он оставил вам. Если по вашим детским рассуждениям могло казаться иногда то или иное вразумление или наказание в пресечении ваших проступков нежелательным или тяжелым для вас, то в более зрелом возрасте вы по достоинству оцените те меры, какие в отношении вас принимал почивший ваш ближайший начальник, чтобы видеть в вас будущих честных и благородных граждан отечества, послушных и преданных сыновей Матери-Св.Церкви. Быть может вспомните тогда и ваш давний детский период жизни, вспомните о. Николая, бывшего вашего ближайшего наставника, его отеческие назидания в церкви, школе и в вашей внеклассной жизни; оцените его стремление облагородить ваше сердце, направить его на лучшее; поймете смысл и значение изречения Премудрого: Больше всего хранимого храни сердце свое, потому что в нем источники жизни (Притч. 4.23). многие из вас лишь в последствии поймут и с благодарностью оценят ту любовь к слову Божию и церкви, какую покойный о. Николай старался вдохнуть нам на уроках священной истории; ту настойчивую заботливость его, какую проявлял он о том, что-бы все вы имели и читали эту святую книгу – Евангелие!

Тяжесть положения при гробе сем усиливается в нас при виде оставшейся осиротелой семьи покойного – его малолетних детей и удрученной бесконечным горем супруги, - лишившихся своего незаменимого советника, защитника, покровителя!…

Так, прискорбно и тяжело бывает нам немощным видеть печальные образы смерти, но.. таков удел человека. Дни человека, как трава, как цвет полевой, говорит псалмопевец (Пс. 102, 15). При слабости и кратковременности земной жизни истинному христианину предлежит еще путь лишений и скорбей, ибо по слову Спасителя, внидите узкими враты: яко пространная врата и широкий путь вводит в пагубу (Мф. 7, 13); терпения бо имате потребу, говорит апостол, да волю Божию сотворше, приимете обетование. (Евр. 10.36)

Будем в сих святых словах искать утешения себе и в нынешней нашей скорби! Будем уповать, что почившему пастырю сему в день оный даст праведный судия венец правды (2 Тим. 6-8) по слову Великого Пастыреначальника: слушающий слово Мое и верующий в пославшего Меня имеет жизнь вечную (Иоанна V, 24)!

Семья священника Крылова, после его смерти, перебралась в Екатеринбург, к семье священника Меледина Анатолия Григорьевича, мужа сестры Марии Ивановны – Анны Ивановны Мелединой (Доброзраковой)

В Нижнем Новгороде остались старшие дети Николай Николаевич и Мария Николаевна Крыловы, проживавшие у тетки- сестры Н.И. Крылова – Елизаветы Ильиничны Золотницкой (Крыловой). Муж Елизаветы Ильиничны – брат известного нижегородского врача В.Н. Золотницкого, лечившего Максима Горького.